– Враг, какой бы он ни был и как бы ни выглядел, всегда остаётся врагом, и его нужно победить и уничтожить раз и навсегда. В противном случае он одолеет нас и обязательно доберётся до наших семей, прервав наш род, опустошив нашу землю, превратив в руины и пепел наши селения и города. Мы пришли исполнить волю богов и правителей. Эти, что за моей спиной, посягнули на всё святое и должны быть повержены. Нет им места на нашей благословенной земле. Мы – свободные люди и лучшие воины священного Египта. Так покроем себя славой и не отступим с позором! Не бойтесь никого и ничего, даже если случится самое страшное. Всегда помните о вечности и стремитесь к ней!

Он замолчал, переводя дыхание. Было заметно, как поправились ряды и выше поднялись факелы. Ему удалось разорвать узы страха. Он очень спешил.

– Огонь хранить. К противнику не подходить. Заманивать его в строения. Всем находиться в верхних помещениях. Отныне все – лучники и копейщики. Стрелы поджигать. Бить ими в головы. Щиты и топоры бросить, – пытаясь говорить как можно громче, надрывно прохрипел он, теряя голос.

Одновременно с его последними словами в темноте за его спиной гулко загрохотали шаги исполинов. Оглянувшись, он вновь различил их силуэты, двигающиеся в сторону его войск. Четверо телохранителей подбежали к нему. Один из них протянул лук и туго набитый стрелами колчан.

Отбросив меч и, взяв поданное оружие, он, не оборачиваясь, что есть сил прокричал:

– Все в укрытия!

Двести двадцать его воинов, разбитые на равные десятки, врассыпную устремились к строениям. Бегущие впереди начальники отрядов, оборачиваясь, отдавали команды, распределяя их, выкрикивая имена десятников. Вскоре широкий проход опустел.

Хнумхотеп, бросив взгляд сквозь пелену пыли на тусклые огни костров, убедившись в том, что никто не остался снаружи, последним вошёл в самое крайнее с восточной стороны сооружение.

Лишь четверо его телохранителей с факелами молча ожидали у входа.

Синетелые, держа в руках человеческие останки, прямо на ходу острыми клыками отрывали от них огромные куски и жадно проглатывали их, утоляя изнуряющий голод. Дойдя до пирамид, они остановились. Увидев справа от себя множество свечений, они повернули туда. Вступив в опустевший лагерь мелкотелых, они попарно разбрелись по его территории, с интересом и опаской разглядывая костры, но не решаясь приблизиться к ним. Первый из первой пары в какой-то момент всё же не выдержал сильного искушения потрогать столь странное творение краснокожих и, желая сделать это, склонился над одним из костров. Едва он коснулся его, как тут же острая боль пронзила его руку. Отступив на шаг, не понимая, от чего такое произошло, великан поднёс её к лицу, пытаясь рассмотреть пальцы. Ничего не обнаружив на них, но всё сильнее распаляясь от неутихающей боли, он вновь подступил к костру и стал в гневе обеими руками разбрасывать раскалённые угли. Увидев его поведение и восприняв его как пример, несколько синетелых также набросились на кострища, разметая их ногами и руками, поднимая выше себя несметное количество жалящих искр.

Всё закончилось довольно быстро. Кострищ не осталось, лишь множество разбросанных угольков, шипя, остывали по всей округе, но случившееся дальше со всеми теми синетелыми, кто занимался уничтожением странных свечений, было ужасным. Они, корчась, падали на землю, судорожно извиваясь от нестерпимой боли. Их было восемнадцать. Так и не придя в себя, все вскоре умерли. Ценою жизни почти трети своей и без того немногочисленной группы состоялось первое знакомство великанов с одним из достояний людей – огнём.