Колокол возвестил о начале вечерней службы. Народ потихоньку подтягивался в костёл. Есения с Яреком тоже пошли в надежде, что к ночи дядька вернётся в замок. Но после службы в окошке виднелся свет свечи и явно очертания дядьки за столом. Раньше было проще – дядька хотя бы был человеком. Ярек хотел предложить сестрице пойти с ним вместе в замок к Кэйе. Последние дни он часто туда втихаря от вожака пробирался, но Есе не хотелось мешать влюблённым друзьям. Она предложила другой выход.

⋆☽◉ ☾⋆

За ту неделю, что друзья провели в жилище Олафа, в деревню приехал приглашённый толмач. Он прибыл вместе с налогами из Гордвала, некоторой провизией и вассалами с визитом вежливости от ковена «Интрепид» и лесного дома «Айвори».

Эйлерт – оказался весьма удачным выбором. Городской священник, ранее совершивший паломничество по доброй половине святых мест Атиозеса, успел за время своих путешествий выучить множество языков и наречий. Встречал многие верования, видел разные обряды, в итоге проникся идеей единого Божества в разных обличиях, поэтому ко всем проявлениям язычества и колдовства относился если не лояльно, то хотя бы терпимо. Да и редкий монах, следующий строгим канонам новой Церкви, согласился бы добровольно отправиться в обитель проклятых. С обителью эльфов было проще – эта половина вторженцев из Вириди Хорта внушала коренным жителям Атиозеса гораздо больше симпатии.

Священник вызывал доверие. Невысокий пожилой дядька с добротной русой бородой, за которой угадывались пухлые румяные щёки. Голос хрипловат из-за курительной трубки – пристрастие, привезённое из дальних странствий, но он тем не менее заверял, что такая маленькая шалость простительна. Уж тем более она простительна, поскольку считал, что никакого вреда окружающим не наносит – только не выдыхай дым людям прям в лицо.

Кожа монаха была обветрена, загар уже не вывести, вероятно, ничем. Руки в мозолях и чернилах. Собственно, ручного труда Эйлерт никогда не чурался – возможно, поэтому быстро пришёлся по душе селянам. Ко всему прочему, новая религия, которую проповедовали на Атиозесе, оказалась крайне похожа на ту, что осталась с той стороны портала, вместе с языческими Богами, поклоняться которым завещали предки. Одним словом, сошлись. А вскоре и общий язык обрели как буквально, так и иносказательно.

Церковные службы чередовались с посиделками на лавках и работой в поле. Мало-помалу Эйлерт подтянул по уровню понимания речь всех, даже самых туголобых деревенских жителей. А ещё, можно сказать, что подружился со старостой.

На службу двери были открыты для всех. Во всяком случае, люди и Волки туда частенько захаживали. Даже пару раз заходил хорнд, но не найдя для себя развлечения, отправлялся обратно в лес. Джастин, порой, тоже стоял в дверях костёла, мешкаясь перед тем, как зайти внутрь.

Никаких проблем с переходом за порог у него, в общем-то, не было, вопреки человеческим поверьям. Но он не хотел своим видом смущать живых людей. В конце концов, вера даёт людям надежду, а он – не вполне живое напоминание о том, что где-то что-то может сильно пойти не так. С оборотнями в этом плане проще – они хоть и были Проклятыми во всеобщем понимании, но вид сохраняли вполне человеческий. Он заглядывал в костёл позже. Когда все уже расходились, а Эйлерт начинал прибираться.

Они никогда не вели разговоров о религии, хоть старый монах по долгу службы и пытался склонить вампира к этому – у эльфов вера была своя, и в человеческой Джастин не нуждался. Он расспрашивал Эйлерта о своей семье, оставленной по ту сторону реки Мидлтерри. И о приключениях дружелюбного, вечно во что-то влипающего монаха, долгие года проводящего в странствиях по всему Атиозесу.