– Ой, всё… – Сету стало не по себе. Он никак не хотел соглашаться с отражением, и уж тем более, ему отвечать. Не желая продолжать разговор, он лёг на кровать и накрыл ухо подушкой.

– Ты же понимаешь, что это не поможет? – ничего не выражающим тоном говорил внутренний голос. – Может, проведём время вместе с пользой и подумаем, что тебя ещё действительно беспокоит? Почему мы так привязались к Багхесу? Думаешь, он же и привёл сюда первую тварь?

– Снова переходишь на мы? Хорошая попытка, но нет. Нет смысла обсуждать это с тобой – ты знаешь не больше меня, – Сет отшвырнул не справляющуюся с задачей подушку, подошёл к шкафчику и достал бутылку с зелёной прозрачной жидкостью.

– Опять? – отражение смотрела на Сета с некоторой долей осуждения и усталости.

– А почему бы и нет? Ты ж теперь не заткнёшься в ближайшие несколько часов, – стараясь не выдавать своё смятение, Сет налил себе полный кубок.

– А ты думал, что будет с тобой, когда я всё-таки замолчу навсегда? – Отражение показало руками на своё тело. – Что будет дальше? Усохну до состояния мумии или начну разлагаться? Или просто испарюсь, как считаешь? Ты сможешь себя контролировать, если я не буду тебя сдерживать?

Сет поёжился от этой мысли, но всё-таки начал пить зелёное пойло. Настойка горькая на вкус, обжигает, но можно потерпеть. Дурман быстро начал окутывать мысли, унося вдаль все тревоги последних лет.

– Надеюсь, первыми отсохнут голосовые связки, – хмыкнул князь, возвращаясь на постель.

– Ты же знаешь, что они мне не нужны.

Надоедливый голос продолжал говорить, но Сет постепенно проваливался в тревожный сон. Он прекрасно знал, в какой момент всё поломалось, и сделать с этим особо ничего не мог. Проклятые не болеют, и лечить его некому. После последнего мероприятия с порталом энергия ещё не успела накопиться и литься через край. И знать о проблеме никому не следует.

Князь потихоньку расслаблялся, почти заглушив внутренний голос Отражения обрывками размышлений и воспоминаний, пока зелёный дурман не сморил его окончательно.

Ярека поставили на ноги всего за неделю. Кэйа удивилась гостям, но деду возражать не стала. Вилфред временно переселился на лавку, уступив своё спальное место болезному. Девушки ночевали на кровати вместе. Благодаря неуёмной потребности молодого Волка в общении, Еся и Ярек вскоре освоились и приспособились к распространённой в Итернитасе речи. Она представляла собой смесь местных языков и была сильно упрощена, поскольку одной национальности у попавших в замок, как правило, не было. Некоторые слова оказались созвучны и с их родным наречием. В итоге, за время, проведённое в замке, помогая себе жестами и рисуя на песке изображения, ребята стали друг друга лучше понимать.

Кэйа оказалась более сдержанной, чем её покрывающийся шерстью родственник. Молчаливой, но с озорной искоркой в глазах. Ребята с удивлением обнаружили, что она волчицей не являлась несмотря на то, что приходилась Олафу внучкой. Её мать родилась уже после того, как Олаф стал Волком, но зачата она была ещё в человеческой семье. С полвека назад деда ранили в битве, он заразился. В полнолуние обернулся, но вреда беременной супруге не причинил – выскочил в открытую дверь и пытался сбежать в лес.

Джастин и Сет как раз ожидали рядом с городком, принесёт ли полнолуние новых Волков, когда люди пригнали к ним новообращённого Олафа, пытаясь его прикончить. Отбить оборотня от людей удалось, отделавшись всего одним погибшим человеком. Остальные селяне в панике бежали обратно в деревню и попрятались в избы. А его жена, Герда, не побоялась – в лес за мужем пошла. Братья увели супругов в Итернитас. [5]