». Жечь виски и долбить молотками перестало, но весьма чувствительное покалывание и свист остались. Ладно, хоть можно снова слышать окружающий мир.

Убедившись, что порошок полностью растворился, князь велел самому юному волку, Вилфреду, метнуться с кувшином на ту сторону озера, к пострадавшему. Вместо воды велеть это снадобье пить, и тоже продолжать рвоту вызывать. Затем ещё один пузырёк достал, с белой жидкостью. Велел глоток сделать, если шея с лицом распухшие, потом флакон ему вернуть, и стремительно ушёл с площадки, пытаясь поскорее добраться до своих покоев, но не обратить при этом внимание остальных на его состояние.

– Нечего тут смотреть! Представление окончено! – рявкнул Олаф Волкам, стремясь унять дрожь от злости и бессилия в руках. – Вам заняться нечем? Ну-ка взяли мечи и пошли из «плуга» защиту отрабатывать.

Он накинул девке, сползшей после наказания вниз на колени, на плечи куртку. Осторожно, стараясь не касаться израненной кожи, помог переместиться на скамью рядом с небольшим столом.

– Что ж братец твой меньшой, совсем озверел? – Олаф укоризненно посмотрел на Джастина, качая головой.

Джастин поджал губы, стыдливо отведя взгляд.

– Молчишь? Сначала отца убил, потом жреца сжёг, всю его свиту и его стаю по поместьям разогнал. Теперь – это, – не унимался волк, кивнув на дрожащую на скамье девку. – Да и выглядит он так, будто болен чем, хотя ваши вроде как хвори не подвержены.

– Молчи, о чём не знаешь, – огрызнулся Джастин. Затем вздохнул, понимая, что слишком груб с другом, отпнул какой-то камешек и продолжил. – Я попробую снова с ним поговорить, мне тоже это все не нравится. – помолчал немного, но решил всё-таки добавить. – Зря ты так, неужто, не помнишь, как при Отце и его прихвостнях было? По художественному частоколу с трупами соскучился?

– Нет, по этому, я, само собой, не скучаю… – Олаф поёжился от всплывшей в памяти картины. Действительно, если сравнивать отца и сына: с последним, людям, да и Волкам жилось получше. – Но почему так вышло? Я ж его юнцом помню – другой он был. Да и вообще, ты же старше, да и к народу ближе, выходит.

– Можно подумать, что в Волчьей стае не сила решает, кто вожаком будет, – Джастин равнодушно пожал плечами. – Да и сам подумай, на черта мне эта морока? Я этого паразита тоже немного чувствую, оттого и стараюсь как можно больше времени вне его стен проводить. Замок жилы ого-го как тянет, я даже представлять этого не хочу, не то чтобы пробовать его кормить в полную силу, – видя, что Олаф снова хочет возразить, перебить себя не дал – Ой, уймись уже. Знаю, что не бесплатно этот паразит энергией питается. И да, я попробую с ним поговорить в ближайшее время.

Есения толком не прислушивалась к разговору Бледного и Волка – да и зачем? После плети её колотило. Чтобы унять дрожь, обхватила себя руками, сжалась почти в клубок. Голова уже прояснятся начала, и тут вернулся страх. «Дура я, куда сунулась? Одна девка среди мужиков чужих сижу. И как там Ярек? Что ж так долго?». Сидела на скамье, куда Олаф посадил, боясь лишний раз шевельнуться и внимание привлечь. Смотрела во все глаза вслед стремительно отдаляющемуся Воску. Успеет молодой оборотень друга спасти?

Вилфред почти добежал на ту сторону озера, сразу увидел затылок лежащего на берегу паренька, лицом наполовину погруженным в воду. «Неужто не дождался и утоп»? – с сожалением подумал молодой Волк, и за ноги быстро вытянул его к берегу. «Утопец» захрипел, изогнулся к земле, и его стало выворачивать. Вилфред даже засмеялся в голос от облегчения.

– Давай, приятель, сейчас мы тебя живо на ноги-то поставим! – не зная, кого он больше подбадривает: себя или корчащегося на земле человека, Волк стал выполнять данные ранее инструкции.