Я решил не лезть не в своё дело и просто осматривал всё, что лежало вокруг, а здесь было, на чём остановиться. Первым делом в глаза бросались чугунки, разложенные на полу у окна, они словно специально лежали там, готовые попасться под ноги, дабы запнуть о себя ногу какого-нибудь незадачливого посетителя.

Аккуратно обойдя их, я подошёл к самому яркому, что было в комнате – к стоявшим на полке кристаллическим камням, мерно поблёскивавшим даже в тусклом свете дома. Каких только форм, цветов и размеров они не были, каждый казался чем-то особенным и неповторимым, прельщая своим видом взгляд.

В это время позади что-то загремело, я обернулся, и увидел, что хозяин заведения притащил металлические щипцы и принялся заворачивать их, спрашивая Корвуса о том, что случилось с прошлыми и тут же удивляясь ему – «как это можно умудриться расплавить металл?».

Я же перешёл дальше и остановил свой взгляд на множестве банок со всякими сыпучими порошками внутри, размеры коих сильно разнились, в отдельных случаях доходя до величины в человеческий глаз, а в других, походя на только что помолотую муку. Цвет содержимого представлялся также весьма разнообразным. От того вся полка собрала чуть ли не полную палитру красок, что так и играли яркостью полутонов. Однако на этом все интересные для меня особенности заканчивались, оставляя на обозрение только неясную маркировку банок. Я продолжил обход.

С абсолютным безразличием обойдя глиняную посуду, остановился в самой тёмной части комнаты, содержимое которой до этого являлось незамеченным, но, открывшись взору, вызвало во мне смешанные чувства, балансирующие между отвращением и любопытством – повсюду в чашах, банках, мешочках лежали части каких-то маленьких животных, насекаемых и, кто знает, кого ещё, находясь в сушёном или забальзамированном виде. Я хотел было повернуться, как прямо перед моим лицом рука хозяина дома выхватила одну из банок, наполненную какими-то сушёными ушами, и понесла высыпать их. От представшей картины у меня аж дрожь прошла по телу, и я незамедлительно ретировался к висевшим неподалёку дешёвым ожерельям и амулетам, что не вызывали у меня каких-либо чувств.

В это время, наконец-то удовлетворив потребности покупателя, хозяин перестал носиться по дому, как неугомонный сумасшедший, и аккуратно разместился возле Корвуса, проговорив:

– К сожалению, фортидариевого минерала нет, – развёл он руками. – Ты обычно не спрашивал, а его ведь уже давно нигде не сыскать. Ваши маги, как там их… – помахал он рукой над головой, будто разгоняя в ней мысли. – Точно, – его указательный палец тыкнул вперёд в пустоту, словно он всё это время кому-то что-то доказывал, – Сущности, – уверенно заявил старец. – Всё потратили, так что теперь даже непонятно, откуда добыть. Шахты-то истощились, – не унимался хозяин магазинчика.

Корвус ничего не ответил. Он прошёлся из стороны в сторону и лишь посмотрел на замолчавшего старца сего заведения, после сказанного стоявшего в явном ожидании положенной платы. На этот раз мой спутник быстро нашёл в углублении чёрной мантии требуемое количество монет. После чего указал мне на всё купленное и уложенное в нечто наподобие сумки с прикреплёнными верёвками. Объяснять, что к чему, не требовалось. Я закинул её на плечи, и мы покинули столь странный дом, напоследок снова попрощавшись аккомпанементом хорового пения ступеней.

Следующим местом посещения стало жилище, расположенное вплотную к городской стене, и, если говорить точнее, являвшееся неотъемлемой её частью. Оно создавало впечатление, что эта каменная защитница города плавно перерастала в дом, придавая ему значительной массивности и надёжности, достигших своего апогея за счёт размеров самого здания. Всего один имевшийся этаж равнялся в длину двум соседним зданиям, а площадь позволила бы разместить там целую банду головорезов.