На этом воспоминания заканчивались. Я часто прокручивал этот эпизод в голове. Так делал это и сейчас, ровно до момента, как сам, не заметив того, провалился в сон…

…

По утру боль в теле сразу дала о себе знать. Хотя и не в той степени, как ожидалось – целебное свойство мази оказало нужное действо, заставив меня пожалеть, что не покрыл ею все ушибленные места.

Лежа некоторая время на спине и наблюдая за извилистыми трещинами в потолке, их причудливыми изгибами, петлявшими в совершенно непредсказуемых поворотах, я, наконец, перевернулся на бок. В самом центре комнаты разместилось пятнышко света. Падая тонким лучиком из узкого проёма оконца, оно отдавало ласковым теплом, миражом воспоминаний, манящим из давно утраченного детства, когда утренний час был совершенен, но ты ещё этого не знал. Ты просто радовался и вдыхал полной грудью, предвкушая новый день.

Но и то утро, уже повзрослевшего меня стоило себя. С улицы доносилось бодрое пение птиц, а ранний отблеск дня отдавал только ему свойственной нежностью и размеренностью бытия. Мир ещё не превратился в бесконечный бурлящий поток. Не успел обзавестись стаей дневных гончих, что без устали погонят всё живое из неведомых недр естества, заставляя нестись без оглядки в уздах опасений, собственных выдумок и страха, постоянно говорящих: «Ты сделал недостаточно».

Я медленно поднялся. В ответ кровать протрещала, негодуя от навалившейся в одну точку массы. Как и всегда, дом пустовал. За всё время пребывания здесь мне так и не удалось выяснить, где спит Корвус и спит ли он вообще. В хижине он не ночевал.

Выйдя на улицу и поскрипыванием лестницы известив всё живое в окрестности о своём подъёме, я направился к роднику. Он находился совсем рядом, и в каждое пробуждение омывал меня своей кристально чистой водой, даруя морозно-холодящую свежесть.

Закончив, я вернулся и уже было планировал позавтракать, как наткнулся на угольно-чёрные, изогнутые в полуось и матово-блестевшие когти. Они лежали прямо на столе. «Похоже, спросонья не заметил», – промелькнуло понимание.

Стоило одному из них оказаться в моей руке, как та ощутила холодок. Легкую прохладу. Такую, что теперь не представлялась частицей некогда живого существа, а больше походила на безжизненный металл. Вот только когтя с кольцом на столе не было. Видимо, мой учитель оставил его себе.

Снаружи донеслась быстротечная серия скрипов. А уже в следующие секунды внутри оказался Корвус, целеустремлённым шагом направившийся к полкам с семенами. Мой осмотр не ускользнул от его внимательного взгляда:

– Редкость подобные когти, – проговорил он, беря тканевый мешочек с полки и уже на выходе добавляя, – можешь забрать, коль понравится, станет памятью, – и в следующее мгновение исчез в дверном проёме.

Недолго думая, я выбрал, как мне казалось, самый яркий и насыщенный.

Теперь необходимо было решать, чему посвятить свободное время. Не часто доводилось иметь в распоряжении дни отдыха, потому особенно не хотелось раскидываться ими зря. Требовалось как-то использовать. Выполнив всю работу по дому и его окружности и попутно поразмыслив, я вспомнил, что уже очень давно хотел подробнее осмотреть лес, на краю коего мы жили. А то ведь странное дело. Столько уже здесь, а так и не исходил толком его густого лабиринта.

Отдельные тропинки мне были известны. Оттого, в мановение ока представив маршрут, я двинулся в лесную глубь, нацеливаясь добраться до той самой точки, коей должен был стать ручей, протекавший на самом краю противоположной части леса.

Всю дорогу к нему из-за крон деревьев то тут, то там проскальзывали лучики света, создавая разнообразные по форме островки солнечных пятен, круживших в небывалых пируэтах. По коже легким прикосновением пробегал ветерок. И он же покачивал где-то высоко над головой верхушки деревьев. Мягко шелестела листва. Шурша, она словно что-то тайком нашёптывая мне.