– Лиля, вы что, их знаете? – вдруг испугался он.

– Откуда я могу их знать, я только что впервые о них услышала! А что, я угадала?

– В точности! Может, угадаете, какой она масти?

– Уважуха? Ну, она такая черно-коричневая с рыжими подпалинами и белой грудью, ушки мохнатые, торчком, но кончики обвисшие, а хвост пушистый, бубликом.

– Невероятно! Все в точности. Разве так бывает? – растерянно проговорил он, во все глаза глядя на нее.

– Понимаете, ваша дочка назвала их так не просто потому, что это модные словечки. У нее их вид вызвал определенную ассоциацию. И, вдобавок, у меня хорошо развито воображение.

– Но ведь породистый кот любой масти может быть важным?

– Послушайте, Артем, я не могу вам объяснить…

– А вы не ясновидящая?

– Да Боже сохрани.

– А как выглядит Вероника?

Лиля попробовала представить себе десятилетнюю девочку, пережившую развод родителей, смерть матери, наверняка, очень неглупую, достаточно развитую, видимо, с чувством юмора…

– Попробую. Она невысокая, на вас непохожа…

– Так, так…

– Нет, больше ничего не могу сказать…

– Странно, кота с собакой угадали, а девочку нет… Она и вправду невысокая, но на меня здорово смахивает.

– Простите, Артем, а с кем же она сейчас, ваша дочка?

– С нянькой. Иного выхода просто нет. Я много работаю, часто уезжаю.

– А что, нет никаких бабушек, тетушек?

– Увы.

Глаза у него стали грустные. Он замолчал.

И кто меня за язык тянул, подумала Лиля. Еще решит, что я жажду выйти за него и воспитывать его дочь. Очень нужно! И она стала смотреть на воду.

Зачем черт меня дернул говорить о своих проблемах? Она теперь испугается. Хотя что я сказал? Да ничего, в сущности. Не скрывать же мне, что у меня есть дочь. Еще чего! Но какая она прелестная… как ей идет все, что на ней надето. И как хочется уложить ее в койку… Думаю, это не представит труда. Заморочу ей голову, проведу чудный день, ни о чем не думая, а в Москве встречу на вокзале, отвезу домой и она не станет кочевряжиться. Да и вряд ли будет особенно стремиться к браку со мной. Зачем ей чужой ребенок, она, небось своего жаждет. Муженек бывший производит впечатление эдакого любителя легкой жизни, наверняка, не хотел детей. Ей скоро двадцать девять, пора уж задумываться о детях… А я для этого не гожусь, мне бы Веронику вырастить.

И чего он так глухо замолчал? Обиделся? На что? Я же ничего такого не сказала… наверное, это больная тема… Зря он приперся в Питер… А так приятно все началось… Вот на первой же пристани сойду. Ну его…

– Лиля, вы когда едете в Москву?

– Послезавтра.

– У вас отпуск кончается?

– Нет, еще три дня будет. Но мама уезжает на «Кинотавр».

– А вас с собой не берет?

– Господи, зачем? – искренне удивилась Лиля. – Я терпеть не могу тусовки, а маму хлебом не корми.

– Или Полина не хочет демонстрировать столь взрослую дочь?

– Зачем вы так? Мама никогда меня не скрывала. Все знают, сколько ей лет, но она все равно самая красивая.

– Ох, простите, я сказал что-то не то…

– Почему? Просто повторили вполне стереотипное представление о красивой актрисе. А она, между прочим, очень хорошая мать. Трех женихов мне тут заготовила, – сказала она с улыбкой, решив свести разговор к шутке, но он вдруг побелел.

– И что? Как женихи? – недобро прищурился он.

– Разные…

– Выбираете?

– Да нет, я всех забраковала.

– Есть еще кто-то на примете?

– Нет. Я вообще о новом браке думать не желаю! Сыта по горло. И наслаждаюсь свободой! Могу делать что хочу, это так прекрасно!

– А что вы хотите сейчас, в данную минуту?

– Сойти на берег.

– Почему?

– Надоело!

– Что вам надоело?

– Да все! Вы тут сидите и думаете, как бы затащить ее в койку без последствий, а то она же непременно захочет замуж, а еще не дай Бог ребенка, а у меня уже есть дочь. И вообще я не хочу жениться… – разозлилась вдруг Лиля, сама себе удивляясь. Она всегда была тихой и предпочитала не идти на обострение.