– Что они там делали? – отец рассматривал гвозди…
– Андреич! – окрикнули отца. Все обернулись на голос. В прогоне за забором стоял хозяин гвоздей и смотрел в нашу сторону… У меня пересохло в горле, ноги онемели.
– Андреич! Подойди – попросил мужчина. Отец пошел к забору, а мы с Сережкой наблюдали за происходящим. Мужики поговорили о чем-то. Папа вернулся и, протянув мне кулек с гвоздями, хрипло проговорил:
– Берешь и несешь туда, где взял… Желваки на его щеках ходили ходуном.
– Пап… не пойду, – я сгорал от стыда…
И тут отец, без размаху, коротким хуком, врезал мне открытой ладонью по левой щеке… Я устоял. А отец как-то сгорбился сразу и побрел к калитке. Его фигура замелькала в прогоне за забором… Он сам пошел относить гвозди… Я успокаивал плачущего брата.
***
Дождь все не утихает… Шелестит по мягкой кровле крыши… Не гремит… Включил телефон… Четвертый час уже… Не спится…
Да… Бежит время… Завтра 21 августа… Отцу было бы сто лет… А, в девяносто четвертом, отец лежал после инсульта сороковой день. Жизнь покидала его. Стоя на полу перед ним на коленях, обняв его голову и прижавшись к его прохладной щеке, я прошептал:
– Пап… прости меня за все… и за гвозди…
Он еле слышно сжал мою руку… Наши слезы смешивались и скатывались по чуть пульсирующей жилке на его шее…
Через пятнадцать минут его не стало…
А дождь все не утихает… За окном засерело…
И щеку что-то заломило…
По волнам детства
Под утро ненадолго заснежило. Снег валил крупными снежинками и тут же таял, срываясь с крыши, стекая звонкими каплями, громко тукая по отмостке. Разбудили…
Сварил кофе.
За окном плаксивый октябрь уже преодолел Покров день. Сегодня обещал съездить на дачные участки, посмотреть и посчитать лесенку. Не далеко, всего – то километров тринадцать.
Снега на дороге не было. Растаял… Остатки растащило машинами. По обочинам, на траве и на листьях деревьев еще белело ватными хлопьями. Свернул с главной дороги в сторону дач. За очередным поворотом голубой знак населенного пункта. «Сорокино».
Случайно глянул в левую сторону… Сквозь заснеженные березки и красные гроздья рябин виднелись черные развалины строения. Шевельнулось негромко в левой стороне груди, защемило. Прижался к обочине и вышел из машины. Стряхивая снег с веток, обваливая его на лицо, спину продрался к догнивающим остаткам дома. Гнильё проросло деревцами-осинником, черемухой. Совсем развалившаяся русская печь, листы позеленевшего кровельного железа. Вокруг заросли жухлой крапивы и рыжие завитушки иван-чая. Один уцелевший угол дома, невысокий, еще как-то держался в замках. Подошел, потрогал руками. Отломил край-растер пальцами в труху. В торце бревна третьего венца3, на гвозде, повисла обглоданная ржой какая-то банка. Снял, повертел в руках. Набрал горсть снега и потер твердую поверхность. Матово блеснуло зеленым, обнажив потрескавшуюся эмаль…
Неожиданно, раздвигая пласты памяти, стали всплывать забытые события, картины из прошлого, быстро, перескакивая с даты на дату…, пять, десять, тридцать, шестьдесят лет…
Запершило в горле, заложило комом, по лицу пролились капли тающего снега…
***
После Петрова дня установилось вёдро4. Ясное, прозрачное, с перламутровыми обильными росами, сухими полдниками, душными, пахучими вечерами, короткими томительными ночами. Потяжелевшие за июнь травы, выпрямились, сбросив на теплую землю созревшие семена. День забежал на гору и потихоньку, минутками, стал скатываться вниз. Сколько продержится славная погода-никто не ведал. Неделю, две? Может и больше.
Сенокосная пора… Многое надо успеть. И скосить траву, и перевернуть, подсушить, сбить в валы, чтобы продуло. Потом, начать сгребать, набирая сено деревянными граблями на ногу распрямляя стебли. Обхватив одной рукой охапку, плотно прижав к граблям, тащить ее к стогу. Здесь сено забиралось вилами на длинных черенках и закидывалось, подавалось на стог. На стогу обычно командовал дед Андрей – не тяжелый, сухонький, с длинной, совсем белой бородой. Командир! Показывал куда забросить, принимал навильник и распределял его в определенном порядке по стогу. Притаптывал, перекладывал. Мудреное дело! Чтобы дождь неожиданный не пробил, ветер не раздул… Ответственная работа.