– Это нетрудно, – Янь Лин отпустил рукав Мо Байхэ. – Он пойдёт на север, в земли Хэйшуй. Он понимает, что поиски следует начинать оттуда.

– Я пойду за ним и верну домой, – сказал Мо Байхэ.

– Давай всё обсудим и подумаем, как лучше поступить, – Чжоу Сяньцянь положил руку ему на плечо. – Не горячись. Я знаю, сколько для тебя значит Янь Цюлинь, но и для нас он значит не меньше. Опрометчивые поступки сейчас никому не принесут пользы. Ты прав в том, что другие школы и кланы положат глаз на Янь Цюлиня, кто-то захочет забрать его себе, кто-то, возможно, устранить. Но и за нами тоже начнут пристально наблюдать. Сколько в цзянху тех, кто всё ещё ждёт возможности подобраться к Хунфэн? Мы не можем быть беспечными и не должны позволять эмоциям брать верх. На наших плечах лежит ответственность за всех, кто находится на этой горе.

– Проклятый Янь Цюлинь, да какого чёрта ты творишь! – воскликнул Ши Цзысюй, затем выхватил меч и со всей силы стал рубить столбы для отработки цингуна на тренировочной площадке. За несколько минут он превратил в труху восемь столбов диаметром в чи12. Бэй Ху молча наблюдал за этим с бесстрастным лицом, сложив руки на груди.

– Твою мать, Янь Цюлинь, – Ши Цзысюй с силой рубанул по девятому столбу, перерубив его одним ударом, затем воткнул меч в землю и упал на колени тяжело дыша. – Почему, почему ты такой идиот…

– Ты закончил? – равнодушным голосом спросил Бэй Ху. – Тебе придётся восстановить всё, что ты уничтожил.

– Заткнись, Бэй Ху, – прошипел Ши Цзысюй. – Ты ничерта не понимаешь ни в человеческих чувствах, ни в дружбе.

Ши Цзысюй резко поднялся на ноги, с лязгом вернул меч в ножны и быстрым шагом направился прочь с тренировочной площадки. Бэй Ху проводил его взглядом, пока тот не исчез в вротах, затем повернулся к перерубленному напополам столбу и с силой ударил по нему кулаком, разнося в щепки оставшуюся часть.

Ши Цзысюй, безусловно, понимал, почему Янь Цюлинь принял такое решение. Но не злиться на него не мог. Накануне вечером Янь Цюлинь пришёл к нему в комнату. Сам. В первый раз с их возвращения домой. Он почти ничего не говорил, но Ши Цзысюй и не требовал этого. Он просто как обычно болтал со своим другом, рассказывая то об одном, то о другом. Янь Цюлинь просидел с ним до полуночи, а потом ушёл к себе. И только теперь Ши Цзысюю стало ясно, что он приходил попрощаться. И это злило ещё больше. Как будто Янь Цюлинь ушёл, чтобы не вернуться. Ши Цзысюй ощутил пустоту в сердце. Он знал Янь Цюлиня большую часть своей жизни. Янь Цюлинь был для него единственным родным человеком во всём мире, хоть они и не были связаны кровью. А теперь он тоже ушёл.

Ши Цзысюй сидел в своей комнате, бесцельно пялясь в пустоту, как вдруг его взгляд прояснился. Он резко встал. Мог ли он сделать вид, что всё в порядке и продолжить как ни в чём не бывало ходить на занятия и заниматься своими обычными обязанностями? Нет. Ши Цзысюй не был прилежным учеником и к своим тренировкам относился довольно легкомысленно, но если ему что-то взбрело в голову, он не успокаивался до тех пор, пока не достигал своей цели. Будь это изучение сложного приёма, поединок с превосходящим по силе соперником, желание досадить или помочь кому-то. Ши Цзысюя никогда не волновали последствия, он просто делал то, что считал правильным. Даже если весь мир будет говорить, что он неправ.

Поздней ночью Ши Цзысюй, переодевшись в обычные тёмные одежды, взяв меч и сумку с вещами, вышел из своего дома. Луна не была полной, но светила довольно ярко, поэтому двигаться приходилось аккуратно. Ши Цзысюй не знал о тропе на западном склоне, но даже если бы и знал, сейчас это уже не имело никакого значения. После того, как Янь Лин рассказал о ней, Чжоу Сяньцянь позаботился об этой лазейке. Поэтому Ши Цзысюю, чтобы уйти с горы, оставалось только миновать караульных. В Хунфэн было три линии караула: у подножия горы, на середине подъёма и непосредственно вокруг территории школы. В карауле были молодые мастера и старшие ученики. Проблема заключалась в том, что караул вокруг школы несли только мастера, а проскочить мимо них незамеченным было довольно сложно.