– Шисюн11, – сказал он приглушённым голосом. – Я боюсь, что потеряю его.

– Я знаю. Я тоже. Но пока мы здесь, мы должны сделать всё возможное, чтобы помочь ему.

В Зал Собраний вскоре вернулся Янь Лин, и по его мрачному лицу Чжоу Сяньцянь и Мо Байхэ сразу поняли, что случилось что-то серьёзное. Они оба вскочили со своих кресел. Янь Лин протянул им сложенный лист бумаги.

– Это было в его комнате.

Чжоу Сяньцянь быстро развернул листок, на котором знакомым аккуратным почерком было написано письмо:

Учитель, шибо, шишу, я оставляю вам это письмо вместо прощания. По-другому вы бы не позволили мне уйти. Простите за это. Я должен найти ответы на вопросы, что терзают меня, и разобраться, кто я такой. Я должен знать правду. Но эта правда может навлечь неприятности на вас и школу. Я могу привести беду к порогу нашего дома. Больше всего на свете я не желаю навредить тем, кого люблю.

Поэтому этим письмом я, Янь Цюлинь, официально объявляю своё решение главе школы Хунфэн, великому мастеру Чжоу Сяньцяню. Я, пользуясь правом отречения, отказываюсь от наставничества великого мастера Мо Байхэ, разрываю наши отношения учителя и ученика и покидаю школу Хунфэн. Отныне Хунфэн и великий мастер Мо Байхэ не несут ответственности за мои действия. Я больше не принадлежу ни одной школе, клану или ордену, а за все свои поступки буду отвечать сам по законам цзянху.

Я также передал своё решение Великому Совету, поэтому факт моего отречения будет официально объявлен всему цзянху.

Спасибо за всё. Простите за всё.

Руки Чжоу Сяньцяня дрожали, когда он в очередной раз перечитывал оставленное Янь Цюлинем послание.

– Можно что-то сделать? – сухим голосом спросил Янь Лин.

– Если он отправил письмо в Великий Совет, то уже нет, – Чжоу Сяньцянь опустился в своё кресло. – Он воспользовался правом отречения, любой ученик в одностороннем порядке может отречься от школы и учителя, сообщив свою волю Великому Совету.

– И почему этот ребёнок так хорошо осведомлён о законах цзянху, – Янь Лин нервно открыл и закрыл веер несколько раз.

– Как он покинул территорию школы незамеченным? – голос Мо Байхэ стал твёрдым и тяжёлым. – Отсюда сложно уйти просто так.

– Есть один способ, – тихо сказал Янь Лин, посмотрев в окно в направлении западного склона горы.

– Что?! – одновременно воскликнули Чжоу Сяньцянь и Мо Байхэ.

Янь Лин постучал веером себе по виску и тяжело выдохнул.

– На западном склоне есть тайная тропа.

– Тропа?! – лицо Чжоу Сяньцяня вытянулось.

– О ней никто не знает, кроме меня. Но… в прошлом году я показал её Янь Цюлиню.

– А-Лин! – воскликнул Чжоу Сяньцянь. – Как ты мог быть таким беспечным!

– Это моя вина, простите. Не думал, что всё может обернуться так…

– Если он ушёл ночью, мы вполне сможем его догнать, – Мо Байхэ, резко повернулся, направившись к выходу.

– Байхэ, – Янь Лин схватил его за рукав, останавливая. – Во-первых, мы не знаем, в какую сторону он ушёл. Во-вторых, с его уровнем цингуна он уже очень и очень далеко. Это бесполезно.

– И что ты предлагаешь? Просто оставить его? – голос Мо Байхэ стал резким. – За ним охотятся наёмники, он один там, за стенами школы. Где гарантии, что после объявления его решения за ним не начнут гоняться ещё и другие школы и кланы или сам Великий Совет?! Сколько из них посчитали его угрозой после случившегося в Фуюнь? Его уже сравнили с Гуй Умином, ты думаешь, ему позволят просто спокойно существовать с такой силой?

– Байхэ, успокойся, – Чжоу Сяньцянь медленно подошёл к нему. – Ты знаешь, что А-Лин прав. Да и Янь Цюлиня нельзя назвать беззащитным. После такого вряд ли кто-то решится подойти к нему напрямую. Тем более Великий Совет объявит его решение ещё как минимум через месяц. Время есть. Сейчас нам нужно понять, куда он пойдёт.