– Чувство, – поддразнил его Ари.

Кирс покраснел и замолчал. Но потом тихо сказал:

– Все равно как это называть. Там было хорошо.

Они начали обычную дружескую перепалку, а я все задумчиво смотрела в кружку, слушая их. Я вдруг представила озеро, полное звезд и ладью, скользящую по его зеркальной глади, и человека, сотворившего это. Интересно, какой он? Что было у него на уме? А на душе? Был ли он таким же безжалостным, жестоким, как и тот нистарский маг, к которому мы пришли с матерью когда-то, который оборвал ее связь со стихией?

«…хотя что было в этом жестокого, она бы иначе погибла…»

И все равно сердце болезненно сжималось, когда я думала об этом, но вслух мысли и разговоры были о всякой ерунде, и вряд ли кто-то из нас сейчас мог подумать, что так будет не всегда…

Когда пришел вечер, я задержалась, чтобы убрать лабораторную посуду и все, что мы так и оставили после несостоявшегося взрыва. Теплый свет ламп и свечей преображал комнату, делал ее какой-то таинственной, загадочной и очень уютной. Кирс, как самый маленький, был освобожден от наведения порядка, и радостно убежал домой. Ари обычно тоже сбегал вместе с ним, но сейчас остался.

– Майлин…

Я в это время убирала сушеные амарантовые листья в банку, но тут же подняла на него глаза. Он немного помолчал, лицо у него было такое, будто он так и не отошел от сегодняшнего.

– Ты ведь самая умная из нас, к тому же тебе можно все рассказать, – начал он, как на исповеди, даже не глядя на меня, а обращаясь как будто к самому себе. – Когда все это произошло, я смотрел и видел все как будто со стороны. Как будто это всë было не со мной…

– Да, такое случается… – призналась я.

– Но как же ты все-таки узнала? Как ты вообще живешь, зная, что это может произойти каждую секунду? И как мы будем без тебя, когда тебя не окажется рядом…

– Эй, что за мысли? – попыталась подбодрить я его. – И никуда я не денусь… А что касается, как я живу… Не знаю. Наверное, мне хочется верить, что меня хранит Тысячеликий. Без этой веры… очень сложно.

– Ясно… – вздохнул Ари, и было видно, что он не верит и никогда не верил в существование нашего бога. – Тебе, конечно, проще, поверить. Твой отец был инквизитором, а они умеют держаться веры.

– Дело не в этом… – произнесла, потирая переносицу. – Просто если думать только о взрывах – не сможешь начать работать. О некоторых вещах проще не думать… иначе никогда не начнешь. Такова жизнь.

Он молчал, осмысливая мои слова. Я знала, что он не согласен со мной, но они заставили его, по крайней мере, задуматься.

– Ладно, я, наверное, домой уже… – сказал он как-то неуверенно. А потом вдруг добавил. – Хочешь, я провожу тебя?

Это было так неожиданно, что я удивленно вскинула брови. В глубине души, мне, конечно, было приятно, но Ари… Он был младше меня, хотя бы всего и на полтора года, но мне тяжело было отделить его из разряда «детей мастерской», за которых я чувствовала ответственность…

«…ну, или он решил разыграть меня…»

– Ари, иди домой, – усмехнулась я.

– Ну пожалуйста, Майлин!

– Мне еще убрать тут все надо. Да и Мастер уже давно должен был появиться…

При упоминании старика Ари скривился и быстро убежал. А Мастер так и не появился…

Закончив наводить порядок, я обнаружила, что уже стоит практически ночь. Я затушила везде свет и вышла, заперев двери ключом. Было невероятно приятно оказаться вновь на свежем воздухе, вдохнуть его полной грудью, после нескольких часов в душной тесной комнате.

Возле фонарей вились ночные мотыльки, листья приобретали странный оттенок в их таинственной свете. И шагая по пустынным улочкам по пути домой, я задумалась об Ари и его словах.