- Так он же… он платит мне за это… золотом.

- Конечно, никто бы не подошёл к нему добровольно. Но платить тем, что угнетает нас?.. Вот она - суть мужчины. – Я покачала головой. – Почему ещё так ценится золото, как думаешь? Потому что оно делает женщин слабыми, податливыми и зависимыми. Извращает нашу чистую сущность.

- Наверное…

- Просто смешно, как они стараются придать этим силкам совершенную форму, чтобы поймать нас в них.

- Но это не силки… Это украшения.

- Разве ты нуждаешься в них? Это ты можешь украсить «украшения», а не они тебя. Золото тебя недостойно. – Я скользнула рукой вниз, по её шее, на грудь. - Посмотри на себя. Разве в мире есть подобная красота и нежность? Тебе бы завидовали цветы наших садов. Камелии и розы цвели бы ещё пышнее в венце на твоих волосах. Ты так хороша, что любая из нас сочла бы за счастье стать твоей единой.

- Спа… спасибо, - прошептала женщина, краснея, тогда как мужчина униженно рванул на поиски одежды. Вопреки приказу.

Это встревожило меня. Техника голоса никогда прежде меня не подводила. Глаза – да, но не голос. Всему виной навешенное на меня золото? Или время опустошило меня?

Я задумчиво приникла к трубке.

- Как… как тебя зовут? – спросила женщина, зачаровано придвигаясь ближе. – То, что ты оказалась здесь, просто чудо, но тебе тут не место. И уж точно тебе не место рядом с этим извращенцем. Ты должна скорее уходить. Если тебя увидят…

Подоспевший мужчина перехватил её руку, потянувшуюся ко мне.

- Твои услуги больше не нужны. – Он поднял её рывком на ноги, после чего снял с моей руки одно из многочисленных колец и, отдав ей вместе с одеждой, выпроводил за дверь. Закрыв засов, мужчина повернулся ко мне, давая понять, что своё благодушие он тоже оставил за порогом. – Ты что, соблазняешь шлюху, которую я выбрал себе? «Непорочные Девы», чтоб меня.

- Соблазняю? – Я медленно выпрямилась, и он качнулся назад. Может, мой голос не так уж и слаб, как я думала. – Так это называется у вас, во Внешнем мире, где вы всё делаете в угоду собственной корысти? Если я скажу это луне или закатному солнцу, то я тоже буду их… соблазнять?

- Хватит повторять это слово! – прохрипел он.

- Думаешь, я нуждаюсь в этом? Такой, как ты – может быть, но не Ясноликая Дева. - Я снисходительно улыбнулась. - Мужчина, ты можешь сделать свой голос тихим и мягким, ты можешь попытаться сделать свои руки нежными, но это просто дешёвая подделка, по сравнению с тем, чего может добиться Дева одним взглядом. Мне не нужно никого и ничего соблазнять.

- Я же предупредил, чтобы ты…

- Мне покоряется всё по собственному желанию. Я могу сказать «на колени», и ты падёшь. Слёзы могут наполнить мои глаза, и ты умрёшь уже через секунду, - повысила я голос, оскорблённая его непочтительностью. – Что такое «соблазнение» по сравнению с этой силой? Кто ты по сравнению со мной?

Он тяжело дышал. Это было натуральное противостояние, пусть даже со стороны происходящее выглядело безобидно.

- Я такой же отшельник, как и ты.

- Ты недостоин называться отшельником, Старик.

- Я Старец.

- Только я очнулась, а ты уже успел попрать все заветы, которые отшельники должны соблюдать свято. И что ещё хуже, ты заставил и меня их нарушить. Ты похитил Деву и осквернил её. Ты - тот, кто не смеет даже смотреть на меня.

- "Похитил"? "Осквернил"?! Я спас тебя!

Я огляделась, задерживая взгляд на ящике. Он был таким же маленьким и непримечательным, как я себе и представляла. На крышке висели обрывки трёх сдерживающих печатей.

- Вот как выглядит «спасение» в понимании мужчин? Ещё больший плен.

- Это не плен, а убежище! Самое безопасное место в мире, – процедил он, правда, стараясь не смотреть на меня. – Можешь не говорить, я знаю, что ты жила в других условиях. Но твоего дома больше нет. То, что от него осталось, выглядит ничуть не живописнее этого места. А твои подруги? Все они убиты. А ты жива, потому что я прятал тебя. Десять. Грёбаных. Лет.