Я не понимала эту бессмысленную мужскую речь. Подружка его тоже не слушала.

- Что ты сделал с ней?! - спрашивала она.

- Ничего особенного.

- Тогда откуда на ней столько золота?

- Оно сдерживает её силу. Долго объяснять. Просто поверь мне и постарайся не смотреть ей в глаза.

- Положил бы ей тогда золотые монеты на лицо!

- Так делают только с покойниками.

- А в гроб кладут не покойников?!

Приблизившись, я опустилась на пол перед ними. Мужчина до сих пор казался таким шокированным… намного более шокированным, чем женщина, хотя, казалось бы, он всегда знал, что лежит в том ящике.

Забрав из его руки длинную трубку, я приложила её к своим губам. Я хотела пить и есть, но предпочла глотнуть дыма. Потому что надеялась, что лично в моём случае наркотик подстегнёт воспоминания. Если не он – то ничего больше в этой комнате.

Опиум.

Смаковать его казалось естественным. Сам ритуал был таким знакомым, но не вкус. Вкус я уже успела забыть, потому что с тех пор, как последний раз его пробовала, прошло больше десяти лет. Намного больше. И тоска, которую я почувствовала, освобождая лёгкие от дыма, не имела никакого отношения к наркотической зависимости. Нет, зависимость у меня была отнюдь не от опиума.

- Где я?

- В безопасности, несмотря на то, как всё выглядит.

- Я говорю не с тобой, мужчина. Твой голос и вид оскорбляют меня, - произнесла я, вопреки словам внимательно его разглядывая.

У него были седые волосы, смуглая кожа и чёрные, перегоревшие глаза. Внешность противоположная всему, что считалось у нас образцом красоты. Загар? Седина? Темноглазых Девы тоже не любили, их не обучали высшему мастерству.

Хотя плевать на внешность, у него всё равно не было ни шанса мне понравиться. Он являлся совокупностью всего, к чему нам с детства внушалась ненависть. Угрожающим, даже когда заверял в безопасности, твёрдым на вид, большим и очень голым.

Посмотрев на его пах, у которого замерла женщина, я решила, наконец, узнать, с чем они меня сравнивали.

- Что это?

- Боги, - выдохнул придушенно мужчина.

- Ты никогда не видела член? – уточнила его подружка. – Ты же в борделе, это самая естественная вещь здесь.

- Что такое бордель?

- Не говори с ней об этом, - прохрипел он, пытаясь подняться. – Только не об этом, чёрт!

- Оставайся на месте, - приказала я, не сомневаясь, что он подчинится. Все подчинялись.

- Здесь мужчины ищут утешение, - объяснила незнакомка, - ну, знаешь…

В утешениях я кое-что понимала. Но, очевидно, у мужчин всё происходит по-другому. Им нужно для этого целое заведение. И особый ритуал, во время которого они могут выставить свою отвратительную наготу и животную природу напоказ.

- И зачем ты утешала его? Он твой единый? – Я продолжала смотреть на низ его живота. – Может, он и нуждается в утешении…

- Что? – оскорблённо выдохнул мужчина.

- …но твоей жалости он недостоин, сестра. Ты могла бы выбрать себе в пару прекрасную деву под стать тебе. Её нежный образ, ласковая улыбка и голос певчей птицы утешали бы тебя лучше, чем сможет любой из них. Она отирала бы твои слёзы руками, которые никогда не причиняли боль, а я вижу, как много слёз ты пролила. Твой взгляд потух. Твоя кожа не сияет, потому что ты просидела взаперти намного дольше меня. Твои роскошные волосы… - Я запнулась, с трудом находя нужные слова. Волосы безжизненного чёрного, «потухшего» цвета, так напоминающие мои, не заслуживали похвалы. – Твои волосы осквернила седина. Разве не мужчины сделали это с тобой?

- Д-да?

- Обделённые красотой, они живут в вечном стремлении её присвоить. А если им не удаётся присвоить, они уничтожают её. Каждым прикосновением они расхищают твоё сокровище. – Я подняла отяжелённую оковами руку и погладила её по щеке. - Так почему ты утешаешь его?