– Ну что ты, резинкой только дырку в бумаге сделаешь, я ее так же убрала, как ты написал, мысленно.

– Ты извини, – сказал Андрей, я вначале вообще хотел тебе записку материализовать вместе с бумагой, но потом передумал, решил, что меньше энергии на запись уйдет. Я, тем более, незадолго перед этим огонь на конфорке материализовал, у нас газ в баллоне закончился, – и полчаса пламя удерживал, пока мама завтрак готовила, так что устал слегка. Ты не бойся, мама моя ничего не заподозрила, – добавил он, видя, что Аня посмотрела на него испуганно, – я так все подстроил, что она решила, что в баллоне газ оставался».

– Это правильно, – облегченно сказала Аня, – никто не должен знать о твоем внезапно открывшемся даре. Дело даже не в том, что ты всех вокруг перепугаешь и никому ничего толком объяснить не сможешь; если об этом до срока узнают люди, это нарушит тонкую ткань будущего и последствия могут оказаться катастрофическими: энергия времени самая мощная и самая разрушительная энергия! Кстати, это еще вопрос, дар ли ты получил… Ладно, пойдем в поле, а то наши мамы, похоже, скоро начнут нас подслушивать и выводы сделают самые неутешительные.

Чудесные дети (Андрей, правда, теперь был не совсем уверен, дети ли они в действительности) вышли за калитку и знакомым маршрутом двинулись по направлению к огромному полю клевера, простиравшемуся от самой окраины Трускавца до опушки дальнего «нецивилизованного» леса.

– Что ты имеешь в виду «не дар», в каком смысле? – вернулся Андрей к прерванной теме.

– Я тут думал за завтраком, – сказала Аня, – пыталась запрос наверх дать, но ответа не получила. Почему – не знаю, обычно получаю, а тут никакого ответа, так что пришлось самой размышлять. Так вот: то, что с тобой произошло – не результат получения информопакета, он все же таких глубоких изменений не приносит, в тебе ведь глобальная трансформа произошла – мгновенное пробуждение души! Мне даже страшно оттого, что я вижу. И тут вдруг у меня возникло самое простое объяснение того, что с тобой случилось. С тобой произошло то же, что со мной два дня назад, когда ко мне вернулась моя знающая половинка, которую твой двойник освободил. Так что это не информопакет, это скорее восстановление личности…

– Тогда, – удивленно посмотрел на нее Андрей, – почему я этого не понял, как ты поняла, когда к тебе знающая половинка вернулась?

– Все просто, – сказала Аня, – ведь она до восьмилетнего возраста во мне была и помнила всю мою жизнь, а потом оказалась в плену, а потом снова вернулась. У тебя же несколько по-другому.

– А что по-другому? – недоумевал Андрей.

– Ты ведь не вспомнил того, что было в этой жизни с ней связано, я имею в виду процесс метафизического обучения и мистическую сторону личной жизни, значит, ты в этой жизни и не был с ней в единстве, поэтому и вспоминать нечего.

– Тогда, что же это за половинку я получил, если с ней никогда и не был связан?

– Я не сказала «никогда», я сказала «в этой твоей жизни». Похоже, душа Андрея из магистрального пространственно-временного потока, того Андрея, который сейчас находится в состоянии летаргического сна, и которого я надеялась с твоей помощью разбудить, и каким-то образом свести с моим взрослым двойником из того же потока, так вот, эта душа переместилась в это твое проявление.

«А ведь она права, – подумал Андрей, – когда меня в зеркало затянуло, я точно с изображением этого взрослого Андрея слился, правда, до этого, был этот феномен слияния в саду, но тогда-то я не изменился, и тот двойник был ребенком, как и я.

– Ну, и когда же она переселилась, – решил он узнать Анино мнение, – первый раз, перед самым вашим приездом или во второй?