Потом, возвращаясь домой, Катя вдруг подумала, что страшно бывает только в момент прыжка. А дальше – уже ничего не страшно. И не больно.

Стоя на платформе метро, она смотрела на приближающийся поезд. Тут уж наверняка. И прыгать невысоко. Она сделала шаг, приблизившись к краю платформы.

– Девушка, ну что же Вы? – дёрнул её за рукав проходящий мимо парень, по виду студент. – А если упадёте?

Катя ничего не ответила, только тряхнула головой и крепко сжала губы.

Рано. Это можно успеть сделать завтра. Или послезавтра. Хорошо всё обдумать и… А ведь завтра не получится. Мама попросила съездить с ней к её школьной подруге. Это важно для мамы. Подруга, с которой они дружат полвека.

Мама такая странная становится. Старость меняет её. Иногда она вспоминает такое, о чём Катя ни за что бы не вспомнила. Недавно рассказала, например, как в детстве Катя любила собирать маленькие букетики – из любых цветов, какие встречались на её пути: одуванчиков, ромашек, календулы.

– И такие короткие стебельки ты срывала – целиком в ладошку помещались букетики, – засмеялась мама и вдруг спросила: – Катя, ты заметила, что все дети срывают цветы с очень короткими стебельками?

Катя тогда пожала плечами:

– Не знаю, не замечала.

– Эти цветы с короткими стебельками для меня были самой большой драгоценностью, – сказала мама. – Вид, конечно, непрезентабельный, в вазу не поставишь. Зато с какой чистой душой подарены!

Катя вышла из вагона и бездумно пошла следом за студенткой-художницей, которая несла большую папку с эскизами. Вот идёт счастливая девушка, в наушниках у неё грохочет музыка, она двигается, пританцовывая в такт. Наверное, её никто не предавал. Катя вышла из метро, а когда художница побежала к стоящей у остановки маршрутке, вдруг поняла, что выходить из метро ей надо было с противоположной стороны, остановилась и медленно пошла по тротуару в сторону парка, к дому.

Был солнечный летний вечер, навстречу ей шли люди, но она не замечала ничего и никого. В ушах звучали слова общей знакомой, к которой Катя кинулась, чтобы получить хоть какое-то объяснение тому, что произошло:

– Да не думай о нём, выбрось из головы! Найдёшь ты себе ещё лучше. Он тебя не хотел расстраивать, а может, струсил, все мужчины трусы. Вот и сказал, что он тебе не пара. На самом деле месяц назад случайно встретил свою первую любовь. Такие круги вокруг неё навевает! Знаешь же, первая любовь не ржавеет! Она как раз успела развестись.

Дальше Катя не слушала. Получается, что два года он жил просто в надежде помириться с первой любовью, а она, Катя, была декорацией, ширмой, которую в нужный момент можно отодвинуть? Он и отодвинул.

Слёзы текли по лицу, но Катя уже их не вытирала.

– Не плаць! Давай дам шалик поделзать! – раздался рядом тоненький детский голосок.

Катя остановилась, провела ладонью по глазам. На краю тротуара стояла улыбающаяся девчушка лет трёх с красным воздушным шариком.

– Я не плачу, – попыталась улыбнуться Катя.

– Плацис, у тебя слёзки. Поделзи шалик!

Катя посмотрела в сторону, где метрах в трёх от дочери стояла её мама – полноватая блондинка с добродушным лицом.

– Возьмите, а то обидится, – улыбнулась женщина. – Это ненадолго. Она ж Вам шарик в аренду предлагает.

– Зачем? – почему-то спросила Катя.

– Как зачем? Для радости! – ответила женщина.

Девочка протянула Кате шарик.

– Делзи! Нлавитца?

– Конечно, спасибо тебе.

– Домой не уноси! – попросила девчушка и склонилась к чисто выкошенному газону, где рядом с тротуаром неизвестно как уцелел кустик ромашки.

Девочка сорвала самую крупную ромашку, принесла её Кате:

– Это тебе. Больше не плаць!