– Это вы где взяли? – неприязненно спросил Митя у Витьки, который сгрузил добычу и теперь настраивал гитару, присев на неизвестно откуда взявшийся стул.

– Это мы позаимствовали. На время.

У Мити всё похолодело внутри:

– У кого?

– У соседей. А что такого? – развязно спросил Витька. – Да не дрейфь ты, отнесем потом обратно. Не на полу же нам сидеть.

Света тихо сказала: «Ворюга!», с отвращением глянула на Витьку и выскочила на крыльцо.

– Свет, постой! – Митя попытался было её догнать, но споткнулся о подставленную кем-то подножку и растянулся во весь рост.

Он поднялся, отряхнул брюки. Витька нагло ухмылялся.

– А ты не вежлив с гостями, друг мой!

– Я тебе не друг! – разъярённо выкрикнул Митя.

Именно в этот момент вошёл дед.

– Пришлось ждать в автосервисе, – сказал он с веранды, а когда открыл дверь в дом, замер и как будто онемел.

Компанию как ветром сдуло.

Вот тогда и состоялся разговор с дедом, при воспоминании о котором противно холодело у Мити в груди.

Митя пытался объяснить, что он не виноват, что он не брал эти чёртовы стулья, стаканы и вилки, что он не видел даже, откуда они взялись.

– Знаешь, что? – грозно сказал дед. – А меня не интересует, знал ты или не знал. Ты их пригласил. Ты выставил себя хозяином – тебе за всё и отвечать.

– Дед, но я даже не знаю, где они всё это взяли! – в голосе Мити слышались слёзы.

– Узнаешь! – рявкнул дед. – А не то в тюрьму пойдёшь – за воровство.

Потом дед курил, сидя на крыльце, а Митя уговаривал его не курить, ведь у него больное сердце. Дед не слушал его, молчал. Заговорил лишь через полчаса, когда дождь начал стихать.

– Отнеси всё обратно.

– Но дед… – начал было Митя.

– Ничего не хочу слышать! – повысил голос дед. – Подумать только – мою фамилию носит вор! Вор!

Митя, как ни крепился, вдруг заплакал. От обиды, от несправедливого, как ему казалось, обвинения, от этого слова, бьющего под самый дых. Он разревелся, как в детстве, всхлипывая, задыхаясь.

Дед подошёл к нему не сразу. Положил руку на плечо.

– Ладно, хватит. Запомни вот что: я могу простить воровство только в одном случае.

Митя повернул к нему заплаканное лицо.

– Если я, как врач, буду понимать, что воровство объясняется болезнью.

– Какой болезнью, дед? – поражённый, спросил Митя.

– Есть такая болезнь – называется клептомания. Болезненная тяга к воровству. Человек крадёт мелкие вещи, которые ему, в общем-то, и не нужны. Так вот: во всех остальных случаях я воровства простить не могу. И не желаю. И давай договоримся: даже если ты этого не делал, то за своих гостей отвечаешь ты. А значит, как рассветёт, отнесёшь эти вещи туда, где их взяли твои друзья.

– Дед, я даже не знаю, где они это взяли.

– А ты пораскинь мозгами-то! Не в соседний же посёлок они ходили.

– Дед, они мне не друзья!

– Что вы говорите! А какого ж лешего они делали у нас в доме?

Утром Митя отнёс краденое в соседний домик – только на нём была вытащена скоба с навесным замком. Больше никогда дед не напоминал внуку об этой истории. Не узнали о ней ни родители, ни Митина бабушка…

Задумавшись, Митя не сразу заметил рабочего, который подошёл к крыльцу, и только когда тот позвал его, вздрогнул и оглянулся.

– Меня Султан зовут. Принимай работу, молодой хозяин, – улыбнулся смуглый худощавый мужчина.

– Да, какой я хозяин, – улыбнулся Митя в ответ.

Он вошёл вместе с рабочим в дом, рассеянно слушая его пояснения. По скрипучей деревянной лестнице поднялись на второй этаж, обошли все три комнаты и кухню. Обои были наклеены идеально ровно.

– Простите, а старые обои вы куда положили? – спросил вдруг Митя, когда они вышли на крыльцо и он уже достал портмоне, чтобы отдать деньги.