– Дядя! – Шаш недовольно уставился на Ссадаши.

– Я знаю, что делаю, – отмахнулся хвостом тот.

Ронт чуть ли не плакал над позеленевшим воротом тонкой рубашки, проклиная про себя наагалея, его шуточки и заодно Дейну. Душа и раненное самолюбие жаждали мести, и даже голос инстинкта самосохранения звучал слабо. Но не настолько, чтобы его совсем не было слышно.

Ну ничего, он ещё отомстит змеехвостому проходимцу! И за попранную гордость, и за неуместные шуточки.

Виконт торопливо перебрал свой сундучок и долго рассматривал флакон с серым порошком, пытаясь вспомнить что это, пока не сообразил, что заботливая нянечка подсунула отраву для клопов, которых, по её мнению, во дворце должно быть немерено. Ну уж нет, до убийства он опускаться точно не будет! Зашвырнув флакон назад, Ронт наконец выудил склянку с прозрачным зельем и ненадолго засомневался: вроде для себя берёг. Но отбросил жадность и хищно улыбнулся.

Ничего-ничего, ради хорошего недруга не жалко. А уж как наагалея Дейна отходит кнутом, когда тот раскроется.

Засунув зелье в карман, Ронт спохватился, а хватит ли у него денег на подкуп слуги, и полез за кошельком.

– Чего тебе от меня нужно? – Вааш с тоской уставился на Ссадаши. – Ты же слышал: Шаш приказал тебе не помогать.

– Когда ты его слушал? – весело приподнял брови друг. – Да и молод ещё Шаш, чтобы тебе, своему деду, приказывать. Ну уважь!

Вааш с грустью – больше наигранной – и завистью – всамделишной – опять на него посмотрел. У могучего наагалея тоже хвост зудел влезть в какие-нибудь неприятности и знатно повеселиться, вспомнить былые года. Но приходилось помнить, что он отец почтенного семейства, поэтому и сметь не должен жизнью рисковать, и не менее почтенный директор единственной на все княжества школы нагинь – должность очень ответственная и пустых выходок не терпящая.

– Не уважу. Вон пусть твои черви девочку и отвлекают.

Ссадаши скривился и посмотрел в сторону. Туда, где стояла не очень довольная Дейна в окружении трёх нагов с фиолетовыми хвостами. По официальной версии охранники знакомились с напарницей. На самом деле – отвлекали по распоряжению господина. И отвлекали с большим энтузиазмом. Улыбались, взволнованно шевелили хвостами, играли мускулами и что-то низко, с хрипотцой рокотали. Красовались, павлины! Дейна же любоваться прущей во все стороны мужской красотой отказывалась, смотрела на нагов из-под кудрявого чуба тёмными глазами и поджимала губы. Но не гнала, терпела. Даже к Шширару молящий о помощи взгляд не обратила, хотя напарник обеспокоенно поглядывал на неё.

– Вааш, мне надо ночью отлучиться. Ну отвлеки, присмотри за ней. Мне мои парни самому будут нужны. Ну друг ты мне или нет? – Ссадаши льстиво залебезил.

– Не друг, – Вааш неуступчиво сложил руки на груди. – Я за тебя, дурная голова, перед Дарилаской ответ несу. Да и твоя семейка с меня живого не слезет, если их единственный продолжатель рода сгинет.

Недовольно зашипев, Ссадаши пригрозил хвостом Шширару, который одобрительно посмотрел на могучего наагалея.

– Поупрямятся, плешивые драконы, и из племянников возьмут!

С наследованием в семействе Фасаш дела обстояли сложные и запутанные. Путали их больше старые традиции, которые давно пора засунуть Тёмным богам в… Вернуть туда, откуда они пошли. Имеющий живых родителей, трёх братьев, сестру и кучу племянников, наагалей считался единственным продолжателем рода! Впрочем, эта несуразица была следствием скорее упрямства старейшин рода Фасаш и самого Ссадаши.

Началось с того, что более семисот лет назад Ссадаши победил своих братьев в битве за право наследовать место главы рода. Для всех его победа стала неожиданностью: третий сын-альбинос считался самым слабым из братьев, его даже бою не обучали из боязни нанести вред хрупкому здоровью. Бою Ссадаши всё же выучился, победил и стал наследником отца. А затем, сговорившись с теми же братьями, стал единственным продолжателем рода: они отказались от каких-либо прав на место главы и стали представителями младшей ветви. Сам же Ссадаши выставил старейшинам, которые смотрели за соблюдением традиций в семье и были её второй властью, ультиматум: либо те отменяют бои между братьями, которые нередко оканчивались смертями, либо наследника – маленького хвостатого нага – им не видать как шкуру со своей первой линьки.