Однако все то, что так или иначе вообще было хоть с какого-то бока касаемо весьма вот, как правило, исключительно одиозной официальной пропаганды…
Нет уж, тут, разумеется, все стало, безусловно, до чего безудержно во всем более чем и вправду действительно так иначе…
Промывать мозги стали жестче, хотя и поверхностнее, но все тут дело было именно в том, что личную душу при этом попросту загодя полностью ведь отменили, заменив ее целевым устремлением пронзенных острием идей восторженных трудящихся масс.
Причем само то воздействие более чем наглядных образов на душу человека было еще до чего только четко и чутко подмечено далеко совсем не вчерашним уж днем.
Еще в пору раннего Средневековья духовные поводыри серых и неграмотных прихожан обратили внимание, насколько жития святых, ярко и красочно расписанные на церковных иконах, более чем неизбежно оказывают весьма значительное влияние на саму душу исключительно так невежественного, полудикого человека.
Товарищ Ленин не зря как-то сказал:
«Из всех искусств для нас важнейшим является кино».
Знал он, о чем это именно он тогда говорил, поскольку всецело являлся, хотя и тошнотворно гнилым, а все же вполне вот полноценно образованным, зрелым интеллектуалом.
Да, именно этак оно всегда было и есть!
Попросту нечем опровергнуть сей бесспорный, во всем абсолютно аксиомный жизненный факт.
41
Кинематограф и музыка самого различного жанра и впрямь-то, пожалуй, до чего непременно затрагивают тонкие струны многих и многих сердец.
Причем им это и вправду дано, и вовсе совсем не на мнимом, безликом и полувоображаемом уровне, как это подчас и впрямь происходит со столь многими произведениями художественной литературы.
Нет, в данном конкретном случае это ведь вообще происходит во всем том вполне этак доподлинном явлении себя почти что всему своему народу.
Нет, никто тут ради одного красного словца буквально-то на корню совсем уж нисколько вовсе не отрицает весьма и впрямь благотворное влияние художественной литературы.
Однако она вполне всерьез во всем еще действительно до чего только наглядно повлияет на сознание всякого человека, разве что если ее образы столь достоверно полностью оживают во всех окружающих какого-либо индивидуума праведных людях.
Во всем остальном скорее уж той еще изумительно подчас хорошей эстрадной музыке, а также и всем тем талантливым, берущим за душу фильмам и будет доступно в самой доподлинной мере придать той самой простой и неразвитой человеческой натуре несколько большее совершенство самых искренних чувств…
А этим-то им и будет дано хоть в чем-либо вообще еще поспособствовать куда только явно большей чистоплотности всех тех столь обыденных и более чем простых повседневных помыслов.
И все ж таки иногда (в случае более чем искусного насаждения общественных предрассудков любого рода и толка) и может ведь медленно, но верно, постепенно происходить самая явная деградация всеобщего человеческого духа.
Раз уж вместо большой и светлой правды ему как есть сметливо подсунут дешевую аппликацию в стиле «просто, понятно и доступно всем».
42
И этак-то оно случается именно оттого, что целое учит и вдохновляет к душевному подъему, ну а рваные клочки расхожих истин запросто еще приучат человека к нигилизму, отрицанию природы как сложнейшей структуры, в дебри которой попросту никак нельзя вламываться носорогом.
Ну а действительно можно разве что лишь еще столь и впрямь осторожно расчищать себе путь посреди ее бескрайне запутанных зарослей.
Вот что пишет по этому поводу писатель Сомерсет Моэм в своем романе «Луна и грош»:
«Неужели, по-твоему, красота, самое драгоценное, что есть в мире, валяется, как камень на берегу, который может поднять любой прохожий? Красота – это то удивительное и недоступное, что художник в тяжких душевных муках творит из хаоса мироздания. И когда она уже создана, не всякому дано ее узнать. Чтобы постичь красоту, надо вжиться в дерзание художника. Красота – мелодия, которую он поет нам, и для того чтобы она отозвалась в нашем сердце, нужны знание, восприимчивость и фантазия».