А если и было у советского человека еще кое-чего, кроме самых прямых его гражданских обязанностей…

Ну так заключались они в том числе и в довольно сомнительном праве трудового народа на тупое и бездеятельное присутствие на всех тех совершенно бесконечных партийных собраниях, а также еще иногда и в возможности сугубо полодырничать во все те рабочие часы…

37

Интеллигенции, однако, тогда столь весьма благодушно и впрямь-таки исключительно нелепо привиделось, что она до чего принципиально смело заразила массы пламенем своего безмерно восторженного книжного энтузиазма…

Но все это были одни лишь разве что сказки на сон грядущий всякого житейского ума да миражи, наскоро впитанные из мечтаний гениев многолико окрыленной блаженно восторженным духом славной литературы.

Им было явно свойственно весьма отстраненное от довольно-таки многих бытовых мелочей сознание, бесконечно возвышенное вдохновением, а потому и не могли они оказаться судьями жизни, поскольку все их творчество – разве что ее великое зеркало, посмотревшись в которое мы можем лучше оценить себя, да и все окружающее, но и нисколько не более…

38

Да и сама по себе порожденная вполне так достойной подобного названия литературой возвышенная духовность зачастую явно превыше ума и сердца всех тех, кто никоим образом вовсе не был причастен к ее самому еще первоначальному возникновению.

Так что все эти бессмысленные призывы идти разом вверх по пути всеобщего самоусовершенствования есть одна лишь сущая блажь и отрыжка после весьма сытной трапезы, а также и до чего только радостных прений по поводу всех тех сладостно вкушаемых разного рода яств…

А между тем простым людям нисколько не свойственно вдруг подниматься с колен, дабы устремить свой понурый от всех повседневных забот взор куда-либо до чего только стремительно вверх.

Нет, уж никак не зачерпнуть им от некоего возвышенного духовного источника даже и самую малую толику всей его и впрямь исцеляющей души волшебной силы.

Да и вообще, весь тот набор необъятных и невероятных благ был одним лишь нелепейшим миражом в знойной пустыне сущего мещанства и по-вселенски же безгранично склочного собственничества.

Обычных людей вовсе не интересуют сладкие плоды преображения всей окружающей их жизни во что-либо искристо доморощенно доброе и приторно безоблачно райское.

А главное еще и в той разве что некогда довольно зыбкой и блаженно кроткой дальнейшей перспективе.

Уж чего-чего, а их и на холмистой всеми своими естественными трудностями равнине очень даже неплохо и сытно кормят.

Так что ровным счетом не имеет никакого значения, сколько еще усилий будет весьма уж до чего усердно предпринято, дабы действительно появилась возможность хоть как-то суметь приучить к «альпинизму» слепую и самодостаточную во всех своих низменных и плотских устремлениях, вечно чего-то смачно жующую серую людскую массу.

39

Она ведь при любом раскладе никуда далее любимого своего корыта вовсе уж уйти совершено не сможет, а впрочем, ничего другого людская толпа ни в жизнь же, ясное дело, и не захочет.

Чехов в своем рассказе «Ионыч» пишет об этом так:

«Опыт научил его мало-помалу, что пока с обывателем играешь в карты или закусываешь с ним, то это мирный, благодушный и даже неглупый человек, но стоит только заговорить с ним о чем-нибудь несъедобном, например о политике или науке, как он становится в тупик или заводит такую философию, тупую и злую, что остается только рукой махнуть и отойти».

40

И все это более чем неизменно было именно так, и столь немногое, собственно, хоть как-то вообще переменилось с тем самым до чего уж благословенным появлением всевозможных новоявленных живых картин, чуда технически развитого века – синематографа.