Мы с Добровоином определили место, где расположить груз и товар, который мы приобрели.
– Через два дня груз будет доставлен на караб, – бросил в мою сторону монах.
– Хорошо, – кивнул я.
Иван подошел к монаху и что-то ему сказал.
– Хорошо, попробую помочь. Завтра с утра жду на площади… – сказал монах и, распрощавшись с нами, ушёл.
Наутро пришли на корабль пять мастеров и доложили мне, что монах Георгий прислал их усилить корабль и поставить дополнительные паруса для увеличения скорости судна. Я поинтересовался, сколько понадобится времени, и что они планируют поменять.
– За три дня управимся, если ваши люди помогут, – сказал мастер и добавил:
– А на судне будем делать следующее: в трюме сделаем для увеличения плавучести, на всякий случай, три переборки (стенки), спереди и сзади приспособим два боковых паруса – легче будет маневрировать, по кругу снаружи сделаем обвязку из среднего бревна для амортизации ударов, что значительно повысит живучесть судна, а также на нос корабля установим дополнительный щит, соединим оба ваших руля, чтобы управлять судном одним штурвалом. Монах нам всё подробно обрисовал.
– Мы делаем эту работу не первый раз, справимся, – сказал старший мастер плотник.
– Хорошо, делайте, – ответил я.
Добровоин со своими помощниками ушёл по торговым делам. Время шло, и товар сбывать надо.
Иван потащил меня на площадь, говорил:
– Пойдёшь со мной, там у нас встреча с монахом.
На площади мы увидели много народа, все слушали глашатая, который стоял на возвышении.
Глашатай читал приговоры:
– За неуплату налогов приговариваются сии мужи к штрафу, превосходящему десятикратную недоплату, и помещаются в яму до уплаты штрафа…
Два стражника подошли к троим крестьянам и увели их.
– Далее, – продолжал глашатай, – еретик сарацин по имени Обамас за наговоры на Святых и отступничество от веры приговаривается к казни через повешенье.
На глазах у толпы стражники взяли его под руки и, не мешкая, повесили. Толпа ахнула, но никаких возгласов более не было.
– Далее, – читал глашатай, – два воина-наёмника по прозвищам Ромеец и Барсек за избиение ростовщика приговариваются на пять лет к принудительным работам в монастыре и передаются тотчас же представителю монастыря монаху Георгию.
Стражники немедленно подошли к двум воинам, закованным в цепи, и освободили их. К ним подошёл монах, отвёл в сторону и сказал:
– У меня к вам ответственное поручение, предупреждаю: никто вас насильно заставлять не будет, – и протянул им двеграмоты:
– Это вольные грамоты на ваше имя. Если считаете, что вы не справитесь или струсите, то можете идти.
– Что нужно делать? – спросили освобождённые друзья.
– Нужно доставить груз в немецкий край по морю и там – еще чуть-чуть на восток.
– Мы не струсим, сделаем, как скажешь, – переглянувшись, ответили воины.
– Мы понимаем, что обязаны тебе освобождением, – добавили они.
– Тогда я буду вас ждать через три дня на южном причале, спросите Морехода, и прошу вас взять оружие и амуницию, что принадлежат вам. Путь неблизкий, – сказал монах напоследок.
Я смотрел на это обречённо и думал: «Монах не так прост, как кажется, а два воина – груз не лишний».
Монах повёл нас с Иваном в уже известную таверну, представил нам хозяина:
– Это мой друг Николас. Мы знаем друг друга с детства.
Мы сели, монах положил на стол свёрток из кожи и, развернув его, сказал:
– Это карта афинян, старинная, одиннадцатого века, на ней написано, что это копия и часть общей карты мира, сделанной самым могущественным племенем росов – как вы знаете, так мы называем славян.
– Вот наш путь из Константинополя в немецкий край вдоль материка племён викингов и далее… – указал нам на карту монах и продолжил: