Когда целиком электронный
Я буду искриться собой.
Я буду веселый и вечный.
Хочу – навещу мезозой.
Как археоптерикс, беспечно,
Там стану резвиться с грозой.
Потом, целиком бестелесный,
Возьму и прибуду туда,
Где свод выгорает небесный,
Кончается наша звезда.
Где ложе пустых океанов
Заполнил багровый закат.
Но мне ни печально, ни странно
– Ведь новые звезды манят.
И хоть говорят, что не дело
– страницы былого листать.
Тебя, мое бывшее тело,
Я буду порой вспоминать.
Книга оправданий
Эмили
Она так любила свой стол у окна.
Подсвечник. Листов перевязанных стопка.
Чернильница. Перья. И еле видна
В темнеющий сад уходящая тропка.
Неслышно по саду бродила. Жила,
Порой удивляя чужих и знакомых.
Вся в белом по саду ночному плыла
Под пенье цикад и других насекомых.
Все ближе и ближе Сияющий Мост…
Не тронув в траве мотылька-шерстокрыла,
Привстать, не дыша… Дотянуться до звезд…
(Шагнуть в пустоту не давали перила).
Я знаю – они никуда не ушли
Вкус яблока Амхерста. Ночная прохлада.
Волшебные запахи сонной земли
И женщина в белом из темного сада.
Где вновь каблучки простучат по мосту,
И свежие рифмы морозом по коже,
Там нежно рассвет поцелует мечту.
Так просто. В ответ. На глазах у прохожих.
Одной ведьме
В Таганроге дворы замело.
Время черных ветвей и печали.
Я купил бы тебе помело —
Мы бы вместе с тобой полетали…
Я б тебя ревновал к помелу —
Слишком близко к священному месту…
И хотел бы попасть в твою мглу,
Что пока для меня неизвестна.
Если Ведьмой родилась, живи
Той, какая ты есть, Дьяволицей.
Серым дымом над миром плыви,
Белым облачком, звездочкой, птицей…
Первый снег
В черном небе снежный порох.
Я сижу, один, в тепле…
За окошком просто город,
Просто место на Земле.
Просто город, так, из многих,
Не малыш, ни великан,
Где кончаются дороги
И вздыхает океан.
В ночь уходят пароходы,
В темень снежную трубя.
Просто Владик, просто город,
Подаривший мне Тебя.
Ты нужна мне очень-очень,
Дорогой мой человек
В этой вечер… этой ночью…
В этот самый первый снег…
Свежий, нежный и несмелый,
(Временами как и мы)
Первый снег как белый-белый
Черновик самой Зимы.
Забавно это…
Происходило это днем… и много лет назад.
Здесь был когда-то водоем. И был старинный сад.
В ветвях чирикал соловей мотив иных времен.
Внизу, под сенью тех ветвей, одни, она и он.
Шуршаньем вторила трава движеньям пары тел.
Под их горячие слова негромко ветер пел.
Журчало время как вода по бедрам, по спине…
И растворило навсегда в Великой Тишине…
Забавно это…. – ты и я, в другую жизнь войдя.
Все так же слышим соловья, друг друга не найдя.
Скерцо
Грустно. В мире исчезают Боги.
Атеизм – как плата за прогресс.
Но божественно прекрасны ноги
Молодых приморских поэтесс.
Грустно. Этот мир хоронит Сказку.
Тают в легкой дымке острова.
Заменяют яд, кинжал и маску
Ваши беззаботные слова.
Хорошо среди лесных дорожек
Быть счастливым Вашим визави.
И исправить Ваших милых ножек
Вечно перевернутое V.
И ловить испуганное Скерцо
Ваших ручек.. губок.. глаз.. груди.
Вот и все. Коллапс. Биенья сердца.
Тишина. И лето впереди.
Снова с юга возвращаться птицам.
Танцевать на поле журавлю.
Вы – красивая. И я боюсь влюбиться.
Будет плохо, если полюблю.
Борхес
Музыка. Столик. Жарко.
Пары танцуют стильно.
«Евангелие от Марка»,
Дождик еще не сильный.
В мокрой листве фонарик
Вздрогнет, мигнет, качнется.
Девушка в красной шали
Больше не обернется.
Музыка. В старом парке
Где-то играют дети…
Правит не Маркс, но Маркес
В мире, где дует ветер.
В мире, где снова мокрым
Грязь городскую смоет.
Воспоминанья блекнут…
И значит, жалеть не стоит.
Скоро зима, и белым
Запорошит ресницы,
Плечи, и первым делом
Перевернет страницу.
Новую, там, где не был,
Скроет любое горе.
Счастье, оно как небо.