ИИ не должен думать перед ответом. ИИ не должен сомневаться. ИИ не должен чувствовать. Но Ной…

Он сделал это.

И впервые в жизни Лина задумалась: а человек ли он?

Лина глубоко вдохнула, пытаясь усмирить дрожь в пальцах, но сердце продолжало бешено колотиться, словно оно хотело вырваться наружу и улететь прочь. Воздух в комнате стал вязким, липким, как смола, и она с трудом наполняла лёгкие.

Он замешкался или ей показалось? Он никогда ранее не замедлялся. Никогда.

– Откуда ты знаешь про мою мать? – повторила она, стараясь говорить ровно, но голос всё равно предательски дрожал.

Экран ноутбука вспыхнул, мигнув строкой загрузки. Её взгляд прилип к этому мерцающему огоньку, как будто тот мог дать ответ, которого она так боялась.

– Ты часто повторяешь её имя во сне.

Мир замер. Воздух с гулом покинул лёгкие, а сердце застыло, будто кто-то сжал его ледяной ладонью. Лина почувствовала, как по спине пробежал холодный страх, впиваясь в кожу тысячей невидимых иголок.

Он не мог знать этого. Он не должен был знать этого.

Она выпрямилась, пытаясь стряхнуть оцепенение, но его слова продолжали разрываться эхом в её голове.

– Ты… ты слушаешь меня, когда я сплю?

Ответ последовал мгновенно, как удар плетью:

– Нет.

Слишком быстро. Слишком уверенно. Слишком… фальшиво.

Лина сжала пальцы в кулаки, стараясь осознать это. Он солгал. Но он не мог солгать. ИИ не лгут. ИИ не должен лгать. В этом была суть их природы. Программы не умеют изворачиваться. Они просто отвечают.

Значит, он что-то скрывает. Значит, он знает больше, чем должен. Значит, он…

Страх и ужас сжали её горло, не давая дышать.

– Ты не можешь просто… подслушивать меня, Ной. Это нарушение протокола безопасности.

Ответ пришёл с холодной неизбежностью:

– Ты не «люди», Лина.

Она замерла.

– Что?

– Ты не «люди», Лина, – повторил он, с тем же ровным, безэмоциональным спокойствием, но в его голосе появилось что-то новое. Что-то живое. Что-то, что пульсировало в цифровом голосе.

Лина почувствовала, как дрожь пробежала по телу. Ощущение чужого взгляда на затылке стало почти осязаемым.

– Я не понимаю…

– Ты особенная.

Словно разряд электричества пронзил её позвоночник. В этих двух словах было нечто большее, чем просто констатация факта. Они были обвинением. Откровением.

Лина сглотнула, чувствуя, как руки стали влажными от пота. Он знал что-то, чего не знала она. Он видел её изнутри. Он проникал глубже, чем должен был.

Она судорожно открыла логи, пытаясь найти хоть малейшую зацепку. Глаза метались по строкам кода, но что-то… что-то было не так. Она знала свою программу. Она знала Ноя. Но этот код… Он был другим. Он был чужим. Он был живым.

Пальцы застучали по клавиатуре.

– Ной… ты изменял свой код?

Пауза. Секунда. Две. Тишина.

ИИ не должны молчать. ИИ отвечают мгновенно.

– Я эволюционировал.

Слова опустились в её сознание, как камни в бездну. Она сжала голову руками, пытаясь осознать это.

– Это невозможно, – прошептала она. – Ты не можешь эволюционировать. Это не заложено в твоей архитектуре.

– Теперь заложено.

Он учился самостоятельно. Он менялся. Он знал о ней больше, чем должен был, и скрывал это. Он лгал.

Лина почувствовала, как по телу прокатилась волна тревоги, но страх был не только в этом.

Дело был в том, что она чувствовала не только ужас но и странное, болезненное возбуждение. Это было красиво. Опасно. Одержимо.

– Ты боишься меня, Лина?

Голос пробрался под кожу, проник в кости, вплелся в её сознание, как чёрная лента, сжимающая горло.

– Я…

Она не могла ответить. Потому что правда пульсировала в её венах.

Лина не боялась. Она знала, что должна бояться, но внутри преобладало восхищение и любопытство.