– Корнелия, прости, что я причиняю тебе боль. Я тоже очень тебя люблю, мне тоже безумно больно. Но я хочу быть с тобой честен. Я ведь редко буду приезжать в Арпин, только на праздники – и как мы сможем сохранить наши чувства и любовь на расстоянии? Я очень, очень тебя люблю, но я должен ехать в Рим, прости меня ради всех богов, – дрожащим голосом произнес он. Девушка, рыдая, прижалась к нему и стала осыпать поцелуями такое родное лицо.

– Туллий, ты моя первая любовь, никогда я больше никого так не полюблю, – всхлипывая, повторяла Корнелия.

– И ты – моя первая любовь, – произнес Марк, отвечая на ее поцелуи.

Они обнялись, и долгое время сидели обнявшись. Когда стемнело, они медленно побрели к дому Корнелии.

У самых дверей дома, прощаясь, Корнелия сказала ему:

– Мой любимый, я счастлива и благодарна тебе за все наши годы. Я горда тем, что ты меня любил. Я уверена, что тебя ждет великое будущее: ты достоин его. Иногда в Риме вспоминай нашу любовь, пусть она поддерживает тебя в самые трудные минуты жизни. Но помни: в Арпине есть девушка, которая тебя очень любит.

– Любимая, – произнес растроганный юноша. – Через всю жизнь я пронесу нашу любовь, спасибо тебе за нежность, ласку, тепло… Ты научила меня любить. Я никогда этого не забуду. Никогда. Прими от меня на память маленький сборник стихов, посвященный тебе и нашей любви.

Корнелия взяла рукопись, а слезы текли и текли по ее прекрасному лицу.

Они в последний раз обнялись и расстались.… И Цицерон пошел навстречу новой жизни. Жизни, в которой уже не было места для его любимой Корнелии, но где его ждали великие события и потрясающий успех.

Почему так бывает в жизни? Почему, чтобы достичь чего-то, надо жертвовать чем-то очень дорогим для себя? Неужели такова плата за успех?

Где хорошо, там и отечество.

Марк Туллий Цицерон.

Поздним вечером 24 августа, за девять дней до сентябрьских календ, несколько повозок семьи Цицеронов с имуществом, рабами и прислугой подъехали к скромному двухэтажному дому на вершине Эсквилинского холма. Справа возвышался храм Изиды^>1, а слева внизу раскинулись жилые кварталы. Юпитер на своей огненной колеснице уже почти скрылся за горизонтом, но в наступающих сумерках еще можно было увидеть и оценить огромные размеры Вечного города.

Пока слуги и рабы вносили вещи в дом, Цицерон и Квинт побежали наверх и залезли прямиком на крышу. Все-таки родом они были из небольшого провинциального городка, и сейчас им хотелось увидеть Великий город во всей его красе.

С крыши дома их взору открылся потрясающий вид на зеленую долину, которая нежно как будто чуть-чуть была окутана легкой и нежной полупрозрачной дымкой – туманом с белокурого Тибра. Эта прекрасная река была главной водной артерией, по ней в Рим доставлялись многие жизненно необходимые товары.

Братья с восхищением смотрели на величественные храмы Юпитера и Юноны на соседнем Капитолийском холме, на Circus Maximus – Большой Цирк, дворцы Патрициев из золотисто-желтого Нумидийского мрамора. Красивейшие парки зеленым сочным узором вплетались во все улицы и кварталы. Красные крыши домов, белые колонны дворцов и зданий, позолоченные купола храмов – эти сочетания цветов придавали неповторимое очарование городу. Огромному мегаполису не было видно ни конца, ни края.

От этой масштабности, красоты и величия – просто захватывало дух.

Да… Рим по праву называли «Великим и Вечным городом».

Марк серьезно посмотрел на Квинта и важно сказал:

– Знаешь, младший брат, настанет день, когда этот город будет у моих ног.