– А он точно хотел бы, чтобы вы его так …издавали?

– Оля, ну! Какой пишущий человек не хотел бы? – закатила глаза Эмма. – Если бы кто-то мои посты собрал, вычитал, структурировал и сделал книгу, да я бы такого человека просто расцеловала бы! Ой, да куда тебе понять, скань лучше.

Оля задумалась. Хотела бы она, чтобы ее стихи разобрали, перебрали, отредактировали, собрали в сборник? С одной стороны, звучало, конечно, очень привлекательно. С другой … кто-то копался бы в черновиках? Господи!.. Почему-то это было ужасно позорно, хоть она и не могла понять, почему.

Все равно, наверное, было бы приятно, но лучше бы она сама все сделала, потому что никто лучше нее все равно не смог бы структурировать ее творчество и отобрать то, что действительно заслуживало оказаться в сборнике. Интересно, Рудольф Юрьевич такой, как Эмма, или такой, как она сама? Наверное, как Эмма – это они все из клуба дерзких и удачливых, любителей здорового образа жизни, беговых марафонов и смузи с сельдереем. Вряд ли бы почему-то директор был бы похож на “ленивенькую” по описанию Эммы, Олю. Правда, она была совсем не ленивой, честно. Просто немного более мечтательной, чем это принято в ее возрасте, наверное.

К счастью, на этом Эмма и Лада от нее отстали с ценными советами – убедившись, что Оля в самом деле в первую очередь сканирует все подряд, в промежутках между “раскидыванием” заявок и ответами на письма, и можно было даже немного подумать о том, что же, все-таки, отправить на конкурс.

Этот конкурс занимал ее мысли третий день подряд – потому что это явно был такой шанс, который случается раз на жизнь. Или не случается вообще. Поэтому Оля очень, очень хотела выбрать что-то интересное, что-то крутое из того, что написала за свою жизнь, и выступить на конкурсе так, чтобы ее, наконец, заметили. Но что выбрать-то? Она никак не могла решить.

Но тут телефон запрыгал по столу, мигая “будильничьей” надписью-напоминанием. “Конкурс. Короткая форма. Дедлайн.”

Оле резко подурнело, и она побежала проверять условия. Конкурс для молодых авторов, приз – издание книги, а всего лишь надо заинтересовать жюри любой короткой формой. Короткая форма была тем, что Оля, как раз, могла. А, если точнее, короткая стихотворная форма, а кому толком нужны сейчас стихи, если это не пирожки и Горалик, например? Шансы хоть на какое-то признание есть, наверное, только через конкурсы.

И дедлайн.

Сегодня дедлайн, а она еще ничего не выбрала.

Вот дура.

Отправить хоть что-то? Но у Оли и с собой даже ничего не было. Днем она только ДУМАЛА, что выбрать, а разбирала тексты вечером, дома, потому что на работе это было немного череповато, учитывая Эмму и Ладу в непосредственной близости и их отношения к цоканьям и клацаниям, не говоря уже о привычке совать нос в ее монитор.

А может, просто написать? Это же не книгу за два часа, а просто короткую форму?

Оля подумала было, что не может, потому что работа, но потом что-то переклинило в другую сторону. Работа, да. Разбирать странные тексты, которые она отсканировала – одним странным текстом больше, одним меньше, кто заметить?

“А судьи кто?”, что называется.

И она села писать.

Легче было это продекларировать, чем в самом деле начать. Под осуждающими взглядами за “клацанье” и думать – не думалось, и только в голове без конца крутилось это “Мы создали мир линейным! Вселенная дарит нам…”, и избавиться от этого было просто нереально. Как назойливая мелодия – earworm, ушной червь, ритмичное начало словно вгрызалось в беззащитный мозг. Личинка какая-то гребаная, которая все крепче укоренялась и прорастала внутри, порождая своим собственные мозговые волны.