Патроны и деньги я забрал себе, остальное убрал обратно в чемодан.

Заглянул под кровать. Ничего!

Зашел в ванную, еще раз посмотрел на свое отражение в зеркале.

– Ну, здравствуй, батя, – тихо, почти шепотом произнес я. – Вот и свиделись.

Тут меня, как молния, пронзило воспоминание из старой жизни. Мне было лет тридцать, примерно как отцу сейчас, и встретилась мне на рынке цыганка, которая пристала с гаданием. Я ее послал, потому что не люблю цыган, а она лишь улыбнулась и крикнула мне в спину, что я долгую жизнь проживу и отца своего еще увижу. Я тогда наорал матом в ответ на нее, потому что отец мой давно помер, и, соответственно, никак я с ним свидеться не мог. А вот сейчас гляжу в зеркало и понимаю, что цыганка была права, я действительно увидел своего отца.

– Мы-мы-ы!!! – замычал и забился негр-генерал-швейцар, лежащий в ванне.

– Что ж с тобой делать? – тяжело вздохнув, спросил я сам у себя, а потом уже обратился к негру на французском:

– Черный, ты понимаешь по-французски или по-английски?

В ответ «генерал» остервенело закивал головой в знак согласия. Ага, значит, разумеет черненький английский или французский язык. Это гут!

– Я сейчас вытащу кляп из твоего рта, но если ты начнешь орать, то тебе хана. Понял?

Негр опять истошно закивал головой в знак согласия. Я хорошенько разглядел генерала-швейцара. Молодой парень лет двадцати, может, чуть-чуть старше. Высокий, худощавый, сильно выпирает кадык, глаза чуть навыкате, в целом лицо приятное, коротко стрижен. Лицо знакомое, будто бы я его где-то уже видел. А где? Вспомнил! Швейцар был похож на французского актера, сыгравшего главную роль в фильме «1+1». Я вытащил кляп, подтянул «генерала» за плечи, чтобы он не лежал, а полусидел, и начал его допрос.

– Имя?

– Э-э-э, м-м-м, – начал мычать негр.

Хрясь! Я тут же выдал ему легкого подзатыльника, собственно говоря, для этого я его и усаживал в такое положение, чтобы было легче выписывать «лещей».

– Имя?

– Подабасон, – едва шевеля затекшими губами, прошипел негр.

– Патиссон? – переспросил я.

– Подабасон, – поправил меня «генерал».

– Ладно, потом разберемся, как твое настоящее имя, я буду тебя звать Паспарту. Договорились?

– Да, господин, – понурив голову, прошептал паренек, а потом вдруг из его глаз брызнули слезы, и он начал что-то скороговоркой бубнить на непонятном мне языке.

– Ты чего?

– Простите меня, простите, – было слышно сквозь плач.

– А ну, прекрати реветь, как баба! – вполголоса рявкнул я и тут же отвесил увесистую затрещину.

Плач прекратился, но Паспарту как-то странно смотрел на меня, в его взгляде читался не просто испуг, а какой-то панический ужас.

– Я видел вас мертвым! Вы умерли, – опять начал шептать Паспарту, но уже на английском. – От яда растения уабаин нет спасения. Вы умерли! Когда я раздевал ваш труп, то вы были мертвы.

– Ну, значит, я умер, а потом воскрес, – отмахнулся я, – считай меня вроде божества. Ты многих жителей Советского Союза видел?

– Не особо, всего двоих, и то издалека.

– Ну вот, а сейчас видишь вживую и знаешь, что некоторых советских граждан, особенно с такими паспортами, – я сунул ему под нос синюю книжицу, – яд этого вашего ебаина не берет. Ясно?

– Простите меня, господин, – вновь завыл Паспарту, размазывая сопли по лицу.

Хрясь! Еще одна смачная затрещина, потом еще одна, и «генерал» успокоился окончательно.

– Успокоился, пришел в себя, или еще надавать по морде?

– Не надо, господин.

– Тогда, Паспарту, ты мне сейчас четко и внятно расскажешь, что здесь произошло. Как ты оказался связанным в ванне, почему я голый и на полу мертвая голая женщина? А, чуть не забыл… – я хлопнул себя по лбу. – Для начала скажи: какой сейчас года и в каком мы городе, стране?