Летние месяцы не баловали темными временем суток. На горизонте уже залегла тонкая светлая линия. А луна, поменяв расцветку с беловато- красной на бледно голубую, наполовину спряталась за горизонт. Малкут подобрал под себя ноги и сел на остывшую землю. Еще неделя минет и ночи тут станут совсем холодными, а днем воздух будет раскаляться до треска. Месяц рыжего пламени был знаменит крайностями своих температур и расцветающей по пути Торгового союза кроваво-красной астильбой.

Мальчик положил крыло перед собой, бесформенная клякса его Тени под ногами стала еще чернее, как разлитый по мостовой битум.

– Ну и что прикажешь теперь делать, – спросил он, чувствуя безграничную тоску.

Темнота, конечно, не ответила, но вдруг дрогнув пошла рябью и оторвалась от земли, сложившись в силуэт высокого, аляповато тонкорукого и тонконого, слегка ссутулившегося человека, с овальной головой. Малкут хотел заверещать, но у него просто не осталось сил, поэтому он только шатнулся в сторону, уставившись на происходящее во все глаза. Тень тем временем протянула ему черную маслянистую руку и легким движение закрепила узелком поднятую с земли подвеску. Поднявшись на ноги, мальчик осторожно пожал протянутую ему затем ладонь. На вытянутой голове тени появилось очертание аккуратного цилиндра, и она учтиво сняла его с головы и слегка поклонилась.

– Очень приятно, – заикаясь пролепетал мальчик.

Тень двигался плавно, перетекая с места на место. Теряя форму и приобретая ее снова. Он приобнял мальчика за плечи и тот с удивлением почувствовал, какая тьма мягкая, горячая и совершенно материальная на ощупь.

Тень легонько повернул мальчика лицом на восток, но немного севернее того места, где расположился лагерь. Малкут не успел и моргнуть, как она перетекла к левому плечу и указала длинной рукой с тонкими паучьими пальцам куда -то вдаль.

– Туда? – непонимающе спросил Малкут, – надо идти туда?

Тень важно кивнула и спустилась ближе к земле, нарисовав на сухой почве кляксу, а в центре нее елочку.

– Это лес? – довольно зашелестев, Тень снова кивнула, затем начертила в большой кляксе, пятно поменьше.

– Это? – Малкут растерялся.

Тень подняла руку к самому лицу мальчика. С ее пальцев на землю с глухим звуком закапала темнота.

– Капли? Это вода? – на лбу мальчика залегла складка, но Тень вновь подтвердила догадку мальчишки.

– Это вода в лесу? – отгадывать шарады было на удивление нетрудно, Малкут на интуитивном уровне отгадывал загадки своей Тени. Тьма показала поднятый вверх большой палец.

– Мне нужно к этому лесному озеру? – уточнил мальчик, но в этот раз его новый молчаливый товарищ покачал головой отрицательно.

На мгновение тень потеряла форму, а затем вдруг материализовалась в силуэт с козлиными ножками, и длинными крючковатыми рогами, и, хотя на Берка это походило мало, Малкут понял, что перед ним его бес.

– Берку нужно к этой воде, – тем не менее уточнил он.

Тень отчаянно закивала, от чего цилиндр ее слегка съехал, и мальчик невольно улыбнулся.

– Это спасет его?

Очередной кивок заставил Малкута порывисто броситься на шею этой странной, невесть откуда взявшейся живой тьме.

– Спасибо, спасибо… спасибо…

Тень качнулась и опала к ногам, но не успел мальчик отругать себя за свою импульсивность, как из бесформенной тьмы под ногами показалась голова и кисть руки. Учтиво приподняв цилиндр, она кивнула и вновь опала на землю.

Солнце давно ушло с зенита и бродяги стали потихоньку вылезать из своих повозок. После безумных скачек Греманн дал своим товарищам как следует выспаться, не собираясь больше без продыху гнать уставших яшуров. Теперь в его планах было взять восточнее и дойти по самой кромке леса Семи до пустующего в летние месяцы пути торгового союза. Идти полагал только ночью, так как изнуряющая жара за неделю путешествия довела до изнеможения каждого артиста. Когда труппа на скорую руку позавтракала, одновременно пообедав и стала уничтожать свидетельства своего присутствия на безымянной лесной опушке, Малкут подошел к Греманну. Утром мальчик вкратце описал другу, что случилось ночью, упустив, правда, что информацией о чудесном озере с ним поделилась его собственная тень. На резонный вопрос Берка, откуда у него такие знания, Малкут уклончиво ответил, что когда -то об этом читал, с удивлением чувствуя, как в груди вместо привычной боли не рождается… ничего. Темное деяние – ложь – не вызывало больше никаких неудобств. Берк, зная любовь друга к книгам, конечно ему не поверил, но допытываться не стал, он старался беречь любые крупицы физической и духовной силы.