Меч, хоть и тщательно отполированный, не заблестел на ярком утреннем солнце. По клинку переплетались замысловатые узоры из тёмно-серых участков и более светлых прожилок, отчасти напоминающие бегущие облака.

– Будь я проклят! Хальг, ты не зря тянул время и отцовские деньги! Эй, странник, только погляди! Может ты и не чувствуешь волшебство, но разве этот меч не великолепен даже на вид?

Оррик пожал плечами:

– Я каких только мечей не встречал за свою жизнь. Этот действительно один из лучших.

 В следующий миг Оррик обнаружил, что остриё меча нацелено ему прямо в лицо. Аолан осклабился:

– Осталось лишь напоить этот меч кровью, чтобы наши с ним узы сделались прочными. Доставай-ка клинок и покажи, что умеешь, напоследок.

 Оррик отступил на шаг назад, на лице его отобразилось смятение, хотя в уме он ставил десять к одному на развитие событий в подобном духе и уже корил себя, что не проткнул Аолана со спины, пока тот любовался мечом:

– Боги на небесах, ты спятил? Мы же разделили еду и вино!

 Аолан рассмеялся. Сейчас он выглядел пьянее, чем давеча на почтовой станции. Бальжима как сквозь землю провалилась, Хальг бочком отступал к своей кузнице, но ещё успел выкрикнуть:

– Только не у меня на дворе!

– Заткнись, старый крот! А ты Оррик, посуди сам – кто же убивает мастера, который, в конце концов, сделал обещанное? Девка не врала, значит пусть тоже живёт. Мои верные воины и подавно заслужили лучшей участи. Не приносить же в жертву духу меча простых людишек! Я-то боялся, что придётся предки знают сколько караулить дваждырождённого на перекрёстке, но судьба соблаговолила послать мне тебя! Чужеземного странника, да ещё, я погляжу, восьмибожника. Мой занудный папочка, знаешь ли, до сих пор ворчит на покойного императора, который слишком привечал вашу чужеземную веру и чужеземцев вообще. Так что давай, доставай меч, у тебя есть три вдоха, а потом зарублю как цыплёнка!

– Духов меча не бывает, – заметил Оррик, извлекая из ножен новый инзийский меч и старый, повидавший немало переделок, кинжал. Заметил слишком спокойно, сработала вредная привычка поучать, но вовремя заставил руку дрогнуть, вытащив кинжал неуклюже, со второй попытки, чтобы сохранить впечатление испуга. Ну, если на то пошло, волшебные предметы, обладающие собственным разумом, может существовали и не только в легендах, просто если б Хальгу было под силу выковать нечто настолько чудесное и невероятное…

В этот момент Аолан атаковал, и Оррику стало не до праздных рассуждений. Таланта в боевых искусствах у наследника было не отнять. Сам Оррик в его возрасте только поднялся на ступень Молодости, Аолан явно находился уже на втором её круге, да и среди достигших сравнимых высот потягаться с ним могло бы лишь меньшинство. Меч в его руке превратился в размытое пятно, гонимую ветром полосу серого тумана. Удары сыпались справа и слева, сверху и снизу, и напрямую в грудь! С двумя клинками, поспешно пятясь под натиском, Оррик еле-еле отражал бесконечный вихрь атак. На миг показалось, что Аолан прижимает его к срубу колодца и сейчас продырявит, но Оррик ушёл от удара, изогнувшись, как травинка на ветру. Самый кончик меча Аолана зацепил колодезную цель, выбив сноп искр, и та жалобно завизжала, заскрипела, еле держась на половинке разрубленного с одной стороны звена. Оррик же нырнул влево, пинком запустил в ноги Аолану удачно подвернувшуюся бадью. Тот словно бы отвлёкся, отбивая её, Оррик попытался атаковать выпадом в шею, но тут же отшатнулся, а на боку его синей куртки появился заметный разрез, края которого немедленно потемнели от крови.