– Понятно, – ответил Оррик. – Объясни-ка тогда, как до этого колдуна добраться. И как его звать.

*****

Дорога к усадьбе гнома, называвшего себя Хальгом, была не то что бы заброшенной, но и не то что бы сильно наезженной. Лес же вокруг показался Оррику самым обычным. Занимайся этот Хальг у себя чем-то зловещим, вдобавок с тех пор, когда большинство жителей окружающих деревень ещё на свет не родились, то ему потребовалось бы необычайное искусство, чтобы не оставить отпечатка своих занятий на окружающей природе.

Но сама усадьба и вправду могла напугать. Обнесена она была крепким частоколом, а столбы по сторонам ворот украшала пара потрёпанных временем, но всё ещё устрашающих черепов, размером чуть больше лошадиных – некие драконоподобные твари, Оррику не удалось с ходу опознать, какие именно. Явно предупреждение для лихих людей и чудищ поумнее. Если Хальг и слышал сказки, согласно которым лесному колдуну-людоеду полагалось украшать свою ограду черепами, то они лишь послужили для него источником вдохновения.

Поднимающийся из трубы дымок указывал, что хозяин сейчас дома. Стучать в ворота украшавшим их тяжёлым чугунным кольцом, пришлось недолго.

– Почтенный Хальг? – Оррик заранее снял свою широкополую шляпу и теперь вежливо кивнул обнаружившемуся за открывшимися воротами хозяину, не забыв при этом оглядеть того с ног до головы. – Приветствую и желаю здравия. Я – Оррик из Дейнца, что в стране Яннарии на далёком западе, скромный путник. У меня к вам есть дело.

 Хальг, в свою очередь, мрачно оглядел Оррика. Этот гном, наверное, вообще всё делал мрачно. Грубое его лицо было испещрено шрамами и морщинами, поседевшие волосы и борода заплетены в довольно беспорядочный набор косичек, явно чтобы не мешали, а не ради красоты. Губы, похоже, как плотно сжались при рождении, так с тех пор и разжимались только для разговора и еды. Железка, заменявшая ему левую ногу ниже колена, была выкована искусно и замысловато, но стержень над плоской «ступнёй» по форме копировал отсутствующую кость – ещё одна мрачная деталь. Одежда гнома была самой простой и даже грубой – но, с другой стороны, какую же ещё надевать в кузницу, из которой Хальг только вышел, даже фартук не успел снять.

– Здравия и тебе, Оррик-пришелец. Да, я Хальг, ежели моя память ещё мне не изменяет. Что за дело?

Оррик объяснил. Хальк задумался, нахмурившись сильнее обычного, затем ответил:

– Давненько я не возился с лошадьми, но вроде руки мои на месте и глаза тоже, а дело нехитрое. Вот только готовых подков-то у меня и нет. Если хочешь, оставайся до вечера, голодным не оставим. Всё справлю за две связки. Если не хочешь – дорога обратно прям позади тебя.

 Медные монеты – «колёса», которые чеканились в Инсе и землях, с большим или меньшим основанием считавшихся частями империи, имели отверстие посередине, чтобы дюжину медяков было удобно нанизать на шнурок, образуя связку. Оррик машинально прикинул в уме – цена немалая, но, с учётом обстоятельств, гном мог бы легко потребовать куда больше.

– Идёт.

– Ну если идёт, так иди, и животное своё заводи, – гном повернулся к дому. – Бальжима! У нас гость! Выходи принимать!

 Бальжима оказалась не гномихой, а человеческой женщиной, красивой, хотя и не первой молодости, обычного для инзийцев невысокого роста, но с необычно светлыми волосами. Попивая предложенное ею слабое вино в теньке под навесом, Оррик посматривал в сторону пристроенной к дому кузни. Непохоже, чтобы там имелись иные источники света, кроме пламени горна. Было ли это необычным? Насколько Оррик знал, гномы могли видеть в полной темноте, различая тепло, но всё же предпочитали наличие света его отсутствию.