19. Глава 18

Гиловские охранники уже было решили, что потасовка себя изжила. Удовлетворившись решением скандальной фау, они вернулись на свою исходную позицию. Подозвали к себе Гила и намеревались втолкнуть его в объятья Рабана, мнущегося в проеме входной двери. Но не тут-то было.

Бросив искромётный взгляд на отбывающую карету и на расслабленную позу его стражей, Гил вдруг резко дёрнулся вперёд и, запрыгнув на подножку кареты, был таков.

Страж конечно же попытался его догнать, но куда человеку тягаться с резвым жеребцом. Гил слышал, как громыхают тяжёлые сапоги и как отдаляется этот грохот с каждым оставленным в стороне домом.

В заднее окошко кареты Гил мог наблюдать утирающую слёзы фау, она дудела в шелковый платок, надувая его парусом и выла в голос. Парень понял, что момент для диалога неподходящий. Да и что она могла ему поведать кроме того, что уже сказала. Скорее всего ситуация такая же, как и у его недавнего клиента: дочь, или вернее не дочь, а непойми кого, фау встретила случайно, подошла, заговорила и наткнулась на стену непонимания. Табия её не узнала, как и жена здоровяка, который хотел прибить Гила, когда к нему явились злополучные геры.

Странные выходили дела. Очень странные, если не сказать больше – мистические. Если бы Гил не видел слепки этих погибших в астрале, он подумал бы, что это всего лишь совпадение. Но сталкер сам водил туда и фау, и овдовевшего здоровяка. Собственными глазами видел разлагающиеся ауры их близких, их разлетающиеся на частицы слепки, которые скоро станут самим астралом. Ошибки быть не могло! Обе эти женщины умерли! Но кого же тогда видели скорбящие?

– Гилберт! Гил! – отвлёк его оклик.

Сталкер завертел головой и увидел её! Белокурые локоны свешивалась из окна самого последнего этажа, единственной гостиницы на улице Винзес, а лёгкий пеньюар скрывающий разве что перламутровую радужку восхитительной груди, нещадно трепал ветер, норовя оголить бесподобно-округлые формы.

Парень спрыгнул с подножки, тут же позабыв и о фау Эрне, и об утопленнице, и даже о том, что за каретой бежит один из его стражей. На его счастье Марлена была не столь беспечна, с высоты третьего этажа она неплохо видела улицу и приближающегося к карете стражника.

– Скорее, Гил, скорее! – зашептала она, свешиваясь из окна и завлекая его жестом руки.

Парень юркнул в гостеприимно выломанную до него кем-то дверь. Гостиница была, прямо скажем, не под стать его зазнобе. Заблеванная харчевня (и это с самого утра), струганные дощатые стены и вонь кислой капусты. Что могла забыть обладательница шёлковых чулок в такой дыре?

Сталкера.

Сейчас все гонялись за сталкером. Одни – для того, чтобы потребовать невыполнимое, другие – для того, чтобы отговорить выполнять требования, третьи – для того, чтобы облить словесными помоями и набить морду.

Но о притязаниях людей Гил сейчас не думал, взбегая на третий этаж этого ветхого строения, он размышлял лишь о том, что прыгать из её окна будет очень опасно. И если придётся это делать, то он опять окажется в гипсе.

Но никакие опасности не могли остановить сталкера, ведь что бы ни задумала Марлена и по какой бы причине не зазывала она его в свой номер, его ждало несказанное зрелище, а значит и впечатления.

Он уже воображал как ворвётся в её комнату, как скинет тончайшую ткань пеньюара, соблазнительно очерчивающего все волнистости её тела, как …

Топот на лестнице отвлёк его от сладостных предвкушений. Он не сулил ничего хорошего, и Гил метнулся к первой попавшейся двери. Дёрнул её на себя и – о чудо! – сорвав хлипенькую задвижку, оказался в полутёмной комнате.