В арку тихо вошла Милана. Семён Леонидович тут же затушил сигарету, хмуро посмотрев на девушку.

— Тут накурено, Мил.

— Я на минутку, — улыбнулась она и обратилась ко мне: — Сима уснула. Пойдем, покажу тебе ванную и дам вещи, чтобы переодеться.

— Но мы еще не закончили, — встрял Никита. Его отец махнул рукой:

— На сегодня закончили. Мне нужно все хорошенько обдумать, а вам — отдохнуть.

Я сделала глоток, поморщившись, и встала. Коротко пожелала Лукашиным доброй ночи и пошла по коридору за Миланой, спиной ощущая два пристальных взгляда.

Почему-то я не сомневалась, что утром отец Лукашина откажет нам с Симой в помощи. И, при всем желании, не могла его в этом винить.

3. Глава 3. Амели

Милана толкнула одну из дверей и пропустила меня вперед, позволив войти в просторную ванную первой.

— Вот чистые полотенца и халат, — поочередно указала она, — а здесь гель, шампунь, кремы, лосьоны… Если нужно что-то еще — говори, не стесняйся.

— Нет, спасибо, — улыбнулась я благодарно.

— А вот здесь пижама и кашемировый джемпер, — ткнула она в еще одну стопку. — Мне его Сёма подарил, но с размером промахнулся.

— У меня есть с собой одежда, — попыталась возразить я, но Милана махнула рукой:

— Еще ты глубокой ночью вещи не разбирала. Ваша с Симой комната напротив, я положила одеяло и для тебя, сегодня ночью холодно.

— Спасибо, — еще раз поблагодарила я.

Милана кивнула и собралась уходить, но в последний момент вновь повернулась ко мне.

— Амели… Мне очень жаль, что с вами это случилось. — От мягкого сочувствия в ее голосе мне неожиданно стало тепло на душе. — Сима — замечательная девочка. И очень сильная. Кремень! — Мила потрясла в воздухе кулаком и тихо рассмеялась, а после добавила: — Сёма обязательно придумает, как вам помочь.

— Угу, — отреагировала на это заявление я, отведя взгляд в сторону. Дверь тихо щелкнула, и я осталась одна.

Резко выпустив из легких весь воздух, я осела на пол и подтянула колени к груди. Кажется, в этот момент крошечные остатки сил просто испарились, усталость навалилась удушающей волной, из-за чего перед глазами заплясали круги. Я прикрыла веки и чуть откинулась назад, прислонившись спиной и затылком к прохладной плитке.

Думать не хотелось. И все равно назойливый рой вопросов заполонил мысли, яркими вспышками подкидывая кадры сегодняшнего вечера.

Испуг на лице Серафимы, который при виде меня сменяется облегчением. Ненависть в глазах матери. Кровь на полу и руках Лукашина. Его решительные команды и моя уверенность, что рядом с Никитой мы с сестрой будем в безопасности.

Я вспомнила, как он обнимал меня, стоя на ночной трассе, защищая от ветра и не позволяя окончательно расклеиться. Вспомнила, как без колебаний бросился в квартиру, не задавая лишних вопросов. Вспомнила, как он заботился обо мне во время стрельбы в универе.

И вспомнила, как нежно поцеловал после событий у ночного клуба, словно был не в силах бороться с затопившей его нежностью.

Губы закололо, а тело бросило в жар.

Потому что следом за этим воспоминанием пришли и другие.

Его пальцы на моей шее и губы, прокладывающие дорожку вниз — торопливо, жадно, но все равно осторожно. И следующей вспышкой — наглый поцелуй в машине, который не только поставил меня в тупик, но и заставил на несколько мгновений потерять голову.

Когда все запуталось настолько сильно, что я перестала испытывать страх перед Никитой и начала бояться свою реакцию на него? Почему именно он действует на меня так, как никто и никогда до этого?

Раз за разом прокручивая в голове эти вопросы, я не находила на них ответы. В конце концов, заставила себя подняться и принять душ, надеясь, что вода поможет чуть взбодриться и привести мысли в порядок, но, кажется, стало только хуже. Меня разморило настолько, что я едва нашла силы, чтобы выйти из душевой кабины и одеться.