— Неужто Арсений? Вот повезло!

— Нет, не Арсений, — ответила Ярослава, стараясь держать нейтральный тон. Хирург Арсений считался среди поселковых женщин самым лакомым куском, уступая только районному стоматологу. Ни тот, ни другой не вызывали у Ярославы ни малейшего душевного трепета. А последний и вовсе пугал, поскольку был неотвратим как торнадо. К счастью, сама она объектом его внимания становилась нечасто.

— Ну да ладно, нет так нет, — недовольство в голосе хозяйка всё-таки услышала. Нехотя отошла от двери... и почти сразу вернулась. — Ясенька, я там вареников сделала, пойдём, покормлю. Ещё горячие, с творогом! — в глазах её читалось яростное желание докопаться до правды. — Я и вареньице вишнёвое открыла, — добавила она самый убойный аргумент, намекающий на то, что в своём намерении ни за что не остановится, будет терзать до победного.

«Ладно, — сказала себе Ярослава, — лучше обойтись малой кровью», — и отправилась есть вареники.

У Ольги Николаевны было как минимум одно неоспоримое достоинство — готовила она хорошо. За праздник желудка пришлось заплатить кратким пересказом рабочего дня. О том, где провела ночь, Ярослава умолчала, а на прямой вопрос изобразила сценку «смущённая девица, застигнутая врасплох», предоставив квартирной хозяйке полный простор для фантазии. Судя по лицу Ольги Николаевны, фантазия обрела в её голове вполне конкретные очертания. Какие именно, Ярослава уточнять не стала, вымыла посуду и ушла к себе, сославшись на чудовищную усталость.

Притворяться не пришлось, силы и впрямь кончились. Их не хватило даже на душ. Наскоро умывшись и почистив зубы, Ярослава забралась под одеяло и уснула, стоило голове коснуться подушки. Будто в чёрную пропасть провалилась — падала и падала, окружённая тишиной и пустотой…

Проснулась она от того, что кто-то звал её по имени. Открыла глаза, вглядываясь в ночную тьму… и, вскрикнув, вжалась в подушку.