Я высказал свои мысли вслух.

– Предлагаешь, долететь до аэропорта? – спросил Нодия.

– Тут всего двадцать с небольшим километров, – сказал я.

– Двадцать два по прямой, – уточнил Сергеев, – если верить картам. Только я не уверен, что там есть аэропорт.

– Как это? – удивился Борис Натанович.

– Очень просто, – догадался Аркадий Натанович. – Как я понял, на карте и развалины этого поселения… как его…

– Янки-таун, – подсказал Сергеев.

– Вот-вот. Янки-Таун. Должны быть на карте. Плюс железная дорога. Точнее, её остатки. Но ничего этого нет, включая остатки солеварен и плантаций агав. То же самое может быть с аэропортом. На карте есть, а в реальности нет.

– Мистика какая-то, – пробормотал охранник Борис, стоящий рядом и внимательно оглядывающийся по сторонам.

– Она, чтоб её, – подтвердил Аркадий Натанович. Мне показалось, что они с братом, если и не испытывают от всего происходящего удовольствие, то уж точно не скучают.

– А ты думал, я почему машину здесь посадил? – сказал Нодия. – Нет там никакого аэропорта, мамой клянусь. Не знаю, как это возможно, но – нет. Пока летели ни одного самолёта. Но самолёты – ладно, аэропорт маленький, редко летают. Эфир пустой! Мёртвый завал по всем частотам. Так не бывает, слушай! Но так есть. Поэтому сидим и ждём.

Я посмотрел на свою короткую тень.

Она была одна.

Поднял голову. В небе снова сияло одно солнце, и этот странный, будто мертвенный приглушённый свет исчез, вернулись обычные яркие краски, а по океанским волнам весело скакало множество солнечных зайцев.

Всё закончилось?

– А ну-ка, – проверь сейчас связь и приборы, – попросил я Нодия.

Он проверил. Всё оставалось по-прежнему.

Мне очень хотелось слетать с Нодия к острову Провиденсьялес и разведать обстановку, но, подумав, я отказался от это мысли. Слишком рискованно. Если мы попали в какую-то непонятную аномалию, то лучше переждать. Как и было сказано в древней неписанной инструкции для путешественников, пересекающих Пятно Безмолвия. В конце концов, мы никуда особо не спешим, все живы, здоровы, у нас имеется оружие, вода и еда. Воспримем это, как вынужденный отдых.

Лагерь разбили неподалёку от гравилёта, в тени пальм, которые густо росли сразу за пляжем. Хорошо, что перед вылетом нас снабдили запасом бортовых пайков и питьевой водой.

– В случае чего, продержимся несколько дней сообщил Сергеев.

– Несколько – это сколько? – спросил я.

– Пять, если ни в чём себе не отказывать. Неделю, если подсократить рацион.

– Да и потом не пропадём, – сказал Аркадий Натанович. – Живности здесь полно. Смотрите, какая черепаха! Отличный суп может получится, если что. На всех хватит.

Мы посмотрели. Здоровенная морская черепаха с размером панциря не меньше метра в длину выползла из травы неподалёку и бодро направилась по песку к прибою, куда через минуту нырнула и скрылась из глаз.

– Жалко такую есть, – сказал Владимир Алексеевич.

– Если придётся, съедим, – сказал я. – Но очень надеюсь, что до этого не дойдёт.

– Интересно, купаться здесь можно? – осведомился Борис Натанович. – Что там говорится насчёт акул в путеводителе, товарищ Сергеев?

– Просто Тимофей, – ответил штурман-механик. – Можно Тима, – он достал книгу, полистал. – Вот. Серые рифовые акулы, акулы-няньки и лимонные акулы. Первые и третьи – самые опасные. С учётом того, что здесь совсем рядом расположен риф Молассис, я бы не рискнул лезть в воду. Или можно искупаться в озере Кэтрин, там акул точно нет, и вода солёная. Правда, написано, что оно мелкое. Метр – два максимум.

День прошёл тягуче и расслабленно. Делать, по-сути, было нечего. Мы пообедали пайками, подремали в тени пальм, сходили к озеру, где наткнулись на стаю розовых фламинго. Красивые птицы. Купаться, однако, не стали – и впрямь мелко.