– Никто до сих пор этого не понял, – продолжил Аркадий Натанович. – Однако факт, что четырнадцать опытных лётчиков на пяти прекрасных исправных самолётах так и не сумели добраться до земли. Последние слова одного из пилотов, уже когда у них заканчивалось топливо, были такими: «Мы не можем определить направление, океан выглядит не так, как обычно, мы опускаемся в белые воды». – старший Стругацкий сделал паузу и буднично добавил. – Спасательный гидросамолёт «Мартин Маринер», который немедленно вылетел на поиски, тоже бесследно исчез.

– Хорошо быть писателем-фантастом, – сказал Владимир Алексеевич. – Им всё можно.

– За что купил, за то и продаю, – невозмутимо заметил Аркадий Натанович.

– Аркадий Натанович правду говорит, – сказал я. – Я тоже читал об этом случае, когда странствовал по Америке. Была статья в журнале «Аргоси». Кажется, за шестьдесят четвёртый год. Да, точно, за шестьдесят четвёртый. Автор – Винсент Гаддис. Статья называлась The Deadly BermudaTriangle.

– Смертельный Бермудский треугольник, – перевёл Борис Натанович.

– Страшно – аж жуть, – сказал охранник Борис.

– Э, слушай, дорогой, я такое могу рассказать про разные случаи в авиации, – кушать не сможете! – воскликнул Нодия. – У нас в одной сибирской тайге столько самолётов пропадает бесследно, что этот треугольник от зависти в круг превратится!

– Так я не спорю, – благодушно заметил Аркадий Натанович. – Но бесследная пропажа звена «Эвенджеров» – факт.

– Бритва Оккама, – сказал Борис Натанович.

– Которой мы бреемся каждыйдень, – подхватил старший брат. – И тем не менее.

– Какой у нас запас хода, напомните? – спросил Владимир Алексеевич.

– Девять тысяч километров, – сообщил Нодия. – До Берлина можем долететь спокойно. Но нам туда не надо, – он надел наушники и попытался связаться с диспетчерской службой аэропорта Исла-Верде в Сан-Хуане.

– Советский борт РС–1 «Сергей Ермолов» вызывает аэропорт Исла-Верде, – сказал он по-английски. – Приём!

Тишина. Только гул электродвигателя и шум винта, рассекающего воздух над нашими головами.

– Советский борт РС–1 «Сергей Ермолов» вызывает аэропорт Исла-Верде, – повторил Нодия. – Приём!

Тишина.

– Странно, – сказал пилот. – Сан-Антонио-де-лос-Баньос! Советский борт РС–1 «Сергей Ермолов» вызывает Сан-Антонио-де-лос-Баньос! – он перешёл на английский. Приём!

Ни звука.

Я огляделся. Свет за прозрачной кабиной гравилёта изменился. Свет и краски. Свет будто потускнел, а краски пожухли. На первый взгляд всё то же самое, но на самом деле – не то. Синий цвет океана под нами теперь отливал свинцом, да и видимость явно упала. Какая-то непонятная мгла появилась в воздухе. Так бывает при солнечном затмении. Только вот никакого солнечного затмения не наблюдалось.

– Попробуй вызвать Гавану, – сказал я.

Нодия попробовал. С тем же результатом.

– Связи нет, – доложил. – Нас никто не слышит, и мы никого. Эфир вообще пустой, одни помехи.

– Главный компас отказал, – сообщил Сергеев, пощёлкав пальцем по прибору.

– Путевой тоже, – сказал Нодия и добавил по-грузински. – Дзукна![12] Впервые такое вижу.

– Спутниковый телефон? – вспомнил я о чуде современных советских технологий, которое имелось на гравилёте.

Однако и спутниковая связь была мертва.

– В круг, говоришь, превратится? – осведомился Аркадий Натанович.

– Девять тысяч километров – это большой запас хода, – сказал Владимир Алексеевич.

– Вы обратили внимание, как изменился свет снаружи? – спросил Борис Натанович.

Я быстро думал. Происходящее мне совсем не нравилось.

Вошёл в орно, попытался нащупать линии магнитного поля и не смог этого сделать. При этом ауры моих товарищей просматривались привычно хорошо. Да что ж такое, Бермудский треугольник в самом деле существует? Вспомнилось Пятно Безмолвия на самом большом материке Гарада Лур-Парралд