– Серьёзное решение, – сказал Петров. – Ты уверен, что это та женщина, которую ты искал всю жизнь?

Я молчал. Товарищ майор был прав. Не был я в этом уверен. Если бы Наташа не написала этого письма, если бы ждала…

Но она не стала ждать.

Ага, сказал я себе. Давай, вали всё на девушку. Сам виноват. Надо было ещё в Алмалыке за руку хватать и не отпускать. Теперь поздно.

– Вариант, когда жена старше на пять или больше лет – плохой, – сказал Петров, становясь рядом со мной и закуривая.

– Он знает, – подтвердил Боширов, появляясь с другой стороны.

– Мой первая жена была старше меня на шесть лет, – сообщил Петров. – Ничем хорошим это не кончилось.

– Считай, что тебе повезло с этим похищением, – сказал Боширов. – Избавился от кучи семейных проблем в будущем.

– Утешайте меня, утешайте, – сказал я.

– И утешим, – сказал Петров. – Правда, товарищ капитан?

– А то, – отозвался Боширов. – Мы, офицеры Комитета государственной безопасности, или где?

– Арлекин и Пьеро, вот вы кто, – сказал я. – Ладно, не поеду, глупо упираться, когда всё ясно.

– Молодец, – сказал Петров.

– Уважуха, – сказал Боширов.

Дождь утих. В разрыве облаков мелькнуло синее небо.

– Внимание! – объявили по радио. – Объявляется посадка на рейс «Ташкент-Москва». Пассажиров просим пройти к выходу на посадку. Внимание…

– Я же говорил, – сказал Петров.

– А ты не верил, – добавил Боширов.

Мы постояли ещё несколько минут, вдыхая свежий, пахнущий дождём и летней мокрой травой воздух, развернулись и вошли в здание аэропорта. Петров с Бошировым, а заодно и жизнь вместе с ними были правы – поздняк метаться, когда мяч в воротах. Надо доставать его из сетки и начинать с центра поля. Весь матч ещё впереди. Отыграемся.

Лето для меня закончилось на следующий день по прилёту в Москву. Утром, только успел позавтракать и допивал кофе, раздался телефонный звонок. Трубку сняла Ленка, которая уже проснулась и теперь активно исследовала новую квартиру.

– Алло! – услышал я её звонкий голос из прихожей. – Это квартира Ермоловых! У аппарата Лена! Кто говорит?

– Серёжка, там тебя какой-то дядька просит к телефону! – сообщила радостно, вбегая в кухню. – Говорит, что его фамилия Цуканов и он помощник самого Брежнева. Врёт?

Мама подавилась кофе. Папа засмеялся и похлопал её по спине:

– Привыкай, Надюша. Теперь у нас так.

– Не врёт, – сказал я, отставил чашку и пошёл к телефону.

Цуканов поинтересовался как мы долетели и сообщил, что через пятнадцать минут за мной приедет машина.

– Куда? – поинтересовался я коротко.

– Не телефонный разговор, извини, – сказал Цуканов. – Враг не дремлет, – и положил трубку.

Впрочем, я догадывался, куда. Ещё на последнем оздоровительном сеансе мы договорились с Леонидом Ильичом, его супругой Викторией Петровной, а также с Евгением Ивановичем Чазовым, что по возвращении из Кушки продолжим.

– Это только начало, – объяснил я. – Чтобы вернуть в норму ваш организм, Леонид Ильич, нужно больше времени. Вы его все эти годы не жалели.

– Время такое было, – сказал Брежнев. – Не до жалости к себе.

– Как в фильме «Коммунист»?

– Видел? – заинтересованно спросил Брежнев. Он любил кино, я уже знал об этом.

– Дважды, – признался я. – Мощное кино.

– Да, – вздохнул Леонид Ильич. – Кино хорошее. Ещё бы жизнь нашу к этому кино приблизить и совсем бы хорошо стало.

– Жизнь к кино или кино к жизни?

Брежнев остро глянул на меня.

– И Викторию Петровну слегка оздоровим-омолодим, – сказал я с невинным видом. – Если, конечно, она не против. А то неправильно будет. Муж и жена – одна сатана.