Качнувшись, он оперся рукой на плечо рослого, остриженного по-солдатски парня с могучей тренированной фигурой.

– А я при чем? Полный улет! – отозвался тот. – Мне вообще все до фени. У меня послезавтра призыв в армию, в Чечню на полтора года. Приходите на проводы, Пал Палыч.

– Да-да, – отвечая на собственные мысли, покивал учитель. – Главное в жизни – это сама жизнь, ее вершение, осуществление, а не формулы и числа. Никому не верьте, что это иначе. Жизнь древнее любой науки, нельзя жертвовать жизнью ни для чего… ни для чего.

– А в чем смысл жизни, Пал Палыч? – шутливо спросил кто-то, прикрывая усмешкой юношескую страстность этих слов.

– Ах… – вздохнул учитель. – Странно сказать – ни в чем. Ни в чем, друзья мои. Да-да. Жизнь вмещает в себя все смыслы, она неизмеримо сложнее и огромнее любого из них. Разве вот математика… – старик поморгал и безнадежно помотал головой. – Нет, и математика тоже меньше. Живите, милые, вдумывайтесь, понимайте, осознавайте. Да-да.

Он шатнулся и пошел к выходу, касаясь пальцами стульев, поставленных вдоль стен.

– Поговорили, – ухмыльнулся Дима. – Душевный старик. Ромик, проводи его.

– До дома?

– В натуре. Слабó, что ли?

Зазвучала музыка. Он повернулся к Марианне.

– Потанцуем?

– Давай, – она вскинула руки на его борцовские плечи.

Зал вновь заполнился танцующими. Как и раньше, танцевали и в кружок, и разрозненной толпой, чтобы никому не было обидно. Те же, кто желал побыть вдвоем в полусумраке цветных вспышек, в первую очередь, молодожены, не отказывали себе в удовольствии прижаться друг к другу у всех на виду.

Две пары на один класс – вот что значит близость к природе!

Многое, многое мог бы прошуметь на ушко темный лес.

Марианна и Дима танцевали свободно, не слишком близко.

– Когда ты уходишь? – спросила Марианна, поглядывая на него снизу вверх. – Действительно, послезавтра?

– Завтра. Сейчас полночь.

– Почему так срочно?

– Я и так просрочил, они заждались там, в военкомате. Майор все терпение потерял, каждый час звонит… Приходи на проводы.

– Приду. В Чечню, поди, сам напросился?

– Угадала.

– К «своим» поедешь.

– Не без того.

Дима был родом из Грозного, с тихой окраины.

Совсем недавно у них был беленький домик с садом. В нем цвели пурпурные розы, поспевала майская клубника и черешня. А какие яблоки, вишни, абрикосы! Как все мальчишки, он всегда был здоров, черен от загара и вместе с Русланом, соседским пацаном, гонял по улицам затертый футбольный мяч. Их отцы работали на нефтеперерабатывающем заводе.

Потом полетели снаряды. Все озлобились.

Семья продала дом за бесценок и приехала в Москву к старой бабушке-тетке. Пока отец не устроился на автобазу, Дима работал, где придется, потом снова взялся за учебники. Друг детства Руслан остался в Грозном. Связь между ними не прервалась, время от времени от него звонили Диме, просили переслать лекарства. Антисептику, антибиотики, ранозаживляющие бальзамы. Для матери, как считалось, для родственников.

Их доставала мама Марианны Татьяна Алексеевна, врач-хирург, поэтому отношения между Димой и Марианной были легки и доверительны.

Правда, легко было одной Марианне. Дима же по своей простоте не мог вынести такой короткости с красивой девушкой. Она волновала его. Мужественный парень, каратист, он нравился подругам постарше, но сам дорожил только Марианной. Ему казалось, что она тоже отличает его. Как все влюбленные, он искал и находил знаки любви там, где их не было и в помине.

Сейчас, полуобнимая Марианну в танце, он спросил почти утвердительно.

– Ты будешь ждать меня?

– Я? – удивленно распахнула глаза Марианна.