Ладно, мне все эти страсти осточертели до тошноты. Мало мне проблем, так еще и этот на мою голову свалился.
У него только славно потрахаться на уме, а у меня другие планы на свою жизнь. И подстилкой в кровати своего босса я становиться не собираюсь.
Снова звонок. И я все-таки открываю дверь, а потом тихо вскрикиваю, когда Хан просто-напросто без лишних слов вламывается ко мне, отставляя меня в сторону рукой, словно я не человек, а всего лишь незначительный предмет интерьера.
- Что ты себе позволяешь? – задыхаюсь я от негодования, не замечая, как перехожу на «ты».
- Помолчи сейчас, - произносит глухо, и я вижу, как его грудная клетка ходит ходуном.
Он совершенно точно в ярости. Боже!
Быстро разувается и проходит в комнату, а я за ним.
- Хан, я тебя не приглашала! Выйди вон!
- Ну и где он? – осматривается и даже заглядывает в шкаф-купе.
- Ты спятил? – бью я его по рукам.
- Блядь, давно! А что незаметно? – ухмыляется и идет в ванную комнату.
- Мне полицию вызвать?
- Валяй, - отмахивается от моих слов и движется на лоджию, где притаилась Нинка.
Мне так стыдно перед ней. И я просто на пределе, еще чуть-чуть и случится «хоба».
- Я хочу, чтобы ты убрался из моей квартиры! – неожиданно перехожу я на крик, - Мне осточертел ты и твои припадки! Ты кем себя возомнил, а? Ты откуда такой нарисовался расчудесный, м-м? Вон дверь, вышел в нее и навсегда забыл сюда дорогу! Тебе тут не рады, Хан!
- А кому рады, м-м? – рычит он, - Стасику?
- Да Стасику! – киваю я и задираю выше нос.
- И блондинчику этому прилизанному? – хрустит костяшками пальцев.
- И ему тоже!
- Собрала вокруг себя гарем! – обвинительно тычет в меня указательным пальцем.
- Не твоего ума дела, что мне коллекционировать.
- Ты просто...
- Ну давай! Чего замолчал? И бабки мне не забудь предложить за благосклонность, а я тебя еще раз пошлю на хрен, раз ты такой медленный газ!
Глаза в глаза. Мои, полные ненависти. Его – сплошь залитые мраком.
Ничего не отвечает, только разворачивается и все-таки выходит на балкон, а я окончательно разбиваюсь. На мелкие кусочки. Мне так больно, что он принимает меня за ту, кем я никогда не являлась. Он ничего обо мне не знает, но выводы уже сделал. И вынес свой приговор.
- Ой, здрасти, - слышу я с балкона голос подруги.
- Добрый день, - будто бы ничего не случилось произносит Хан, а потом возвращается в комнату, но на меня уже не смотрит.
Неужели стало стыдно? Не верю!
- Тань...
- Все, Марк, моих сил больше нет, - выдыхаю я и понимаю, что больше так не могу.
- Я просто...
- Увольняй меня! Сейчас же!
- Послушай, - делает шаг ко мне, но я отступаю и прячусь за стулом.
- Увольняй! Иначе я сделаю это сама! И плевала я с высокой горы на твою долбанную неустойку. Ничего, не сдохну, одну же плачу как-то бывшему работодателю. Вот и еще одну выплачу. Снова кредит возьму. Понятно? Но терпеть тебя и твои долбанные кордебалеты я больше не собираюсь! Иванчук меня год домогался, теперь ты. Что вам, баб сговорчивых мало? С меня хватит, черт возьми!
Молчит. Только сверлит своим тяжелым взглядом, от которого у меня все умирает внутри и исходит тленом, а потом делает шаг в мою сторону. Тут же шарахаюсь назад, припечатывая его словами:
- Я не шучу, Хан!
Минута молчания растягивается между нами в целую вечность. Я для себя все решила. А он только смотрит на меня, поджимает губы, а потом наконец-то едва заметно кивает, чем делает, казалось бы, еще больнее. Почти смертельно.
А потом выходит из квартиры без единого слова, пока я медленно оседаю на пол, закрывая лицо руками. И реву! Навзрыд!
- Ну и чего ты плачешь, глупая? – присаживается рядом со мной Нинка и перекладывает мою голову к себе на колени, ласково поглаживая меня по волосам.