- М-м-м, - тяну и сглатываю, - поэтому и вино прихватили?

– Оу, – поднимает тот бутылку и придирчиво разглядывает этикетку, – ну, а как иначе?

– Цветы тоже моему любовнику дарить собираетесь? – прищурилась я.

– Нет, это уже тебе. В гости к даме и с пустыми руками? Ну ты за кого меня принимаешь, Тань? – и медленно растягивает губы в соблазнительной улыбке. Хан это умеет. Хан в таком – мастер.

Когда-то я за эту улыбку отдала бы все, что у меня есть...

– Я вас в гости не приглашала, – облизываю губы и призываю себя сохранять спокойствие, но меня, тем не менее, начинает не хило так потряхивать.

И внутри грудной клетки беспокойно и истошно забабахало сердце.

– Это ты очень зря, Тань, – и вдруг сделал шаг ближе, но я тут же схватилась за ручку и угрожающе прикрыла дверь.

– Не приглашала! - по слогам и чуть громче повторила я.

– Так пригласи, делов-то, – Хан чуть развёл руки в стороны, мол, я болтаю какую-то словесную диарею.

– Не хочу.

– А я хочу.

– Да? – ошалела я от такой наглости.

– Очень. За месяц чуть не тронулся, Тань, – и максимально откровенно облизал меня взглядом.

– Перестаньте молоть чушь!

– На тебе то самое бельё, так? – облокотился он рукой о косяк и ещё ближе подался в мою сторону, пока я в шоке пыталась переварить происходящее.

– Не вашего ума дело! – выпалила и тут же захлопнула перед его носом дверь, в ужасе округляя глаза от собственной выходки.

М-да. Слабоумие и отвага как они есть.

Молодец, Танька! Садись – пять!

Стук в дверь, и приглушенный мужской голос врезается в мои истерзанные мозги.

– Тань, ну что за детский сад?

– Ясельная группа! – саркастически цежу я и стискиваю кулаки. – Зато теперь понятно, почему вам нужно по несколько раз повторять очевидные вещи, Марк Германович.

– И какие же?

– Вам тут не рады!

Резкий и хлёсткий удар в дверь, и тут же слышатся удаляющиеся шаги по лестничным пролетам. Всего несколько минут, и всё стихло.

Как будто бы Марка Хана никогда тут и не было. Иллюзия? Но какая горькая, правда?

Привалилась облегчённо к двери и сползла по ней вниз, а потом закрыла горящее лицо ладонями и в цвет выругалась. Забористо. Трехэтажно.

Ну, это надо же? Припёрся ко мне! С вином! Хочет он, видите ли! Аж целый месяц терпел бедняга малохольный! И как не двинуть копыта от такого счастья, ну правда же?

А-а-а!!! Бесит!

Но через пару мгновений очередной звонок в дверь оглушает мои перепонки. Никак не угомонится несчастный!

– Да какого чёрта тебе надо? – ору я и вскакиваю на ноги.

– Ну, Тань, ты ж сама меня позвала, – слышу я недоумённый голос подруги.

– Ой, – проворачиваю замок и распахиваю дверь, а потом недоверчиво кошусь на то, с чем она ко мне пожаловала.

– Тань, ты чего? – подозрительно косится на меня Ковалёва.

– Ты где это взяла? – киваю я на букет и бутылку вина, которые ещё совсем недавно держал в руках Хан.

– Ой, подруга! – растягивает гласные Нинка и закатывает в апофеозе глаза.

– Ковалёва! – рычу я.

– Я сейчас такого мужика на твоём крыльце встретила, Тань! Ну просто умереть – не встать! Стопроцентный Бог! Глаза – во, губы – ах, тело – полный улёт. Я такому даже на первом свидании дала бы, каюсь!

– Да что ты говоришь? – прищурилась я.

– Да, Сажина. Но! Были и минусы.

– И какие же? – ошалело спросила я, сама не зная почему.

– Матерился как сапожник.

– М-м...

– А потом улыбнулся мне как сущий ангел во плоти и вручил вот это, – подруга протянула мне букет и бутылку итальянского Пьер Совиньон.

– Дура ты, Нинка, – приняла я ношу из её рук и двинула к кухонной зоне, чтобы уже водрузить пресловутые алые розы в трёхлитровую банку.

Вазы у меня отродясь не было.