– По законам светлых государств, к которым относится империя – совершеннолетие – это не возраст, а готовность быть самостоятельным и принимать решения, а так же способность контролировать собственные силы, не вредя себе и окружающим. Возраст же обучения, с которого можно начинать готовиться к совершеннолетию – 16 лет.

– Прелесть, – ворчит Птица и съеживается на сиденье, обхватывая колени руками.

Кровавая корка по всему телу засохла и теперь неприятно колется и сжимает кожу, почти как глина. С некоторым сочувствием девушка кидает взгляд на куда более радостно настроенного рыжика. Та, наверное, не до конца понимает, что их везут на убой. Своих, значит, детей нет? Первых двух девчонок, значит, удочерять? Раз первая узнала и свиту послала – значит все совсем плохо. Или все вокруг настолько тупы, что трон передать просто некому – вот уж Идиократия во плоти! – или, что куда вероятнее, на кандидаток будет идти самая настоящая охота. Птица уверена – они просто подлог, будущие мертвецы, морщится: вот от чего ее пытался спасти Пижон… но ему-то она зачем? В голове всплывает «перья бойся намочить» и ледяная дрожь схватывает реберную клетку. Она тогда согласилась. Без сомнений.

Черт побери, на что?!

Но в любом случае, это лучше, чем быть жертвенной овечкой неведомой императрицы на чужой, незнакомой, вовсе ей не нужной планете. Хотя, конечно, придется показать лучшее, на что она способна – может, сможет найти покровителей и защитников.

Все свои мысли она оставляет внутри, и даже на Аргону старается не смотреть – в глаза все еще прорывается ненависть, так что Птица переводит взгляд в темную пустоту космоса и совершенно не может понять, что в ней находит рыжик. Далекие звезды, едва различимое мерцание галактик… космические расстояния огромны, что там вообще можно разглядеть? Но сидит, разглядывает, лишь бы не смотреть на свою похитительницу. Слишком старательно смотрит: тогда и о родителях получится не вспоминать.

– Ух ты! – восклицает Рыжая, увидев что-то впереди. – Это астероидные поля? Такие плотные!

Птица фыркает, даже не пытаясь повернуть голову:

– Глупости! Расстояние между астероидами огромное!

– А ты сама посмотри! – Ксень восторженно смотрит на приближающееся море камней.

– Да ну нафиг! – вырывается у Птицы против воли, но не от восторга: Аргона ведет корабль прямиком в эту хрень, непонятно почему оказавшуюся так густо понапиханной в космосе. – Куда нафиг?! – поправляется она.

Впервые за все это время она начинает чувствовать слабое подобие страха: плотная стена огромных и чуть поменьше камней, лениво движущихся по собственной орбите и явно с легкостью способных размазать корабль, в котором они находятся, вызывает нервную дрожь в коленках. Особенно с учетом того, что астероиды поменьше и вовсе пролетают мимо чуть ли не свистом.

– А иначе к нам не попасть, – усмехается Феникс, поводя рукоятями управления в странном ритме, похожем на морскую качку. – Поле искусственное и защищает от гостей со стороны Темного сектора.

– А они тут близко? – подает голос Ксень. Понимает, что ей бы лучше помолчать, так как ответ слышать не очень-то хочется, но… все равно любопытно.

– Да, они от нас в паре часов полета, – Аргона кивает, совсем не глядя перед собой. Она как будто на автомате прокладывает курс, и, кажется, астероиды ее совсем не беспокоят. – С их стороны такое же нагромождение, а дальше уже – миры темного сектора, те, кто под знаменами… Темного властителя.

И опять женщина делает запинку, называя правителя темных. Ксенька это замечает, и спрашивает:

– А что, он как Воландеморт? Его нельзя называть?