– Звонок для всех в одно время дают. На контрольную – тоже. А вам с братом было бы неплохо пообщаться по дроге. Посекретничать, – бабушка подмигнула и вдруг посерьезнела. – Вы – самые близкие люди друг для друга теперь, понимаете? Вам нужно держаться вместе.

Пашка насупился.

– Чем он мне поможет? Что он может-то? Тогда ничего не сделал, вот и по жизни так будет…

Тим сжал кулаки. До боли. Так, что ногти впились в ладони. Но под столом. Чтобы бабушка не видела. А сам лишь ниже наклонил голову.

– Не надо так с братом, – пожурила бабушка. – Он хороший.

– Хороший, – передразнил Пашка. – Только по ночам шляется не пойми где. Хороший!

Тим угрожающе зыркнул на брата.

Но бабушка уже внимательно рассматривала его сосульки криво высохших волос и покрасневшие глаза. Ночной ливень оказался слишком холодным.

– Спал я, – буркнул Тим.

– Ага, – злобно фыркнул Пашка. – Вот только лужа под подоконником натекла откуда? Когда я ложился, дождя еще не было. А к утру он уже закончился. И куртка его мокрая, хоть полы мой. Гулял он ночью! Еще как гулял! Выбрался из окна, и…

– Это на втором-то этаже? – ахнула бабушка.

– Да там не высоко, и еще карниз удобный! – вскинулся Тим, но сообразив, что признался в ночных вылазках, осекся.

Бабушка поджала губы. Отвернулась, зазвенела посудой в стареньком буфете.

Мебель в двушке была ее ровесницей. А кое-что – даже старше. Диван противно скрипел, иногда будя по ночам спящих. Кресла красовались потертыми проплешинами на подлокотниках. Зеркало в трюмо потемнело и обрамляло отражение призрачной мутной рамочкой. Но выбора у них не было.

Пашка с трудом проглотил огромный кусок омлета, сербнул чай и тихо исчез из кухни.

– Ох, – бабушка присела на освободившийся табурет, поставив перед собой полную кружку ароматного чая. На белом керамическом бочке жмурилась довольно трехцветная пушистая кошка с тремя котятами.

Тим медленно пережевывал завтрак. Вставать он не спешил, но на дверь поглядывал почти каждую секунду.

– Он еще совсем ребенок, – сказала бабушка, глядя, как солнечный лучик купался в ее кружке. – Он зол, расстроен, напуган. Возможно, даже не понимает еще, что произошло. Но он наверняка горюет по-своему. Он ведь потерял…

«Я тоже!» – хотелось кричать Тиму, но он лишь сделал шумный глоток.

– Паше нужна твоя помощь, поддержка. Понимаешь?

Тим кивнул, ссутулившись еще сильнее.

– Ты ведь старший. А ему всего девять. Покажи, что ты взрослый в семье. Ты должен быть рядом с ним. Должен помогать, должен подставить плечо, – наставляла Нина Ивановна. – От тебя многого и не надо. Отведи в школу, приведи домой. Помоги с домашней работой. Будь рядом. Иногда поиграй.

– Я не маленький! Не нужно со мной играть! – надрывно заорали из соседней комнаты.

– Сделаешь? – спросила бабушка требовательно.

Тим вновь кивнул.

– Вот и хорошо! Вот и ладненько! – заворковала совершенно иным тоном бабушка. Подхватилась, принялась мыть посуду. – Идите в школу. Только ключи обязательно возьмете. А то забываете постоянно. А мне в центр нужно сегодня. Должны были комиссию специалистов собрать. По поводу квартиры разрушенной…

– Новую дадут? – вырвалось у Тима.

Бабушка обернулась на голос внука.

– Нет, – бесцветным голосом сказала она, сообразив, что тема не для обсуждения с внуками. – Восстановить… Если то была утечка газа, а не халатность, значит, не наша вина…

– Понятно, – сухо ответил Тим и громче крикнул, – Пашка, я выхожу. Быстро хватай рюкзак и за мной!

4. 4

Солнце трусливо спряталось за тучи. Оно словно чувствовало скверное настояние Тима. Еще минуту назад оранжевые по-осеннему прозрачные лучи освещали пятиэтажки родного квартала. Но стоило Тиму с братом ступить на асфальтированный тротуар, подул ветерок, тучи на небе стали гуще, массивнее, злее.