– Как же удивительно живут лесовики, – задумчиво проговорила Дрыхала.
Бермяшь одобрительно буркнул:
– Весьма… – Уставившись на козу, он удивлённо произнёс: – И как им только удаётся покорить столь грозное животное? По мне, так эта коза и съесть может ненароком. Вон, гляди, все жуёт и жуёт себе. А глазища какие? Ужас просто!
В амбар зашёл Первоцвет. Он был молод, крепко сложен и полон сил. На его лице уже виднелись пробивающиеся усы и бородка. Он слегка поклонился дрёмам и обратился к Дрыхале:
– Матушка зовёт тебя в баньку. Все готово.
Бермяшь, никогда не слышавший о существовании бани, сидя на жерди, вслушивался в кряхтение и громкие выкрики, доносившиеся оттуда. Всё переживал за Дрыхалу и подумывал:
«Не причинят ли ей чего ненароком лесовики? Они вон какие все крепкие».
К Бермяшу подошёл Кипрей. Присел рядом, посмотрел на него, затем на баню, да и сказал:
– Ты чаво, Бермяшь, сумлеваешься, аль как?
– Ну как вам сказать, дяденька? Диковинная штука – эта ваша банька.
– Да, есть такое. Про банный секрет ведают только все чуди: и памы, и ланы, и мы, чуры. Мы одни из первых научили людов этому таинству. Да что там людов, берендеи и те стали строить бани. Так что тепереча и Авы знают про то, но всё равно не полностью. Таинство, на то оно и таинство, что есть секрет в нём.
– Дяденька, то есть как это Авы? Берендеи-то вроде как рослые? Во какие! Да и про людов слыхал, они не маленькие, поди, такие же, как и волшебники. Ваши баньки им разве что нос засунуть.
– Что верно, то верно. Но для берендеев мы изначально в одном из их займищ отстроили баньку в их рост. Вот как испробовали берендеи ту баню, так и наказали нам научить их строить, чтобы они могли такие в теремах своих ставить, а в благодарность научили нас кое-каким хитростям своим волшебным. Баня это же не просто так, изба. В ней душа очищается. Веник, он как посох берендея – чудеса творит. Душа воспаряет к Ладам-творцам.
– Прям-таки к Ладам? – удивился Бермяшь.
– Да, к самому Веру. А Праотец наш Вер, вместе с праматушкой Правью, эту душу обновляет и обратно сюда.
– Ого, чудно́ это! – Бермяшь даже глаза от удивления выпучил.
– Да, чудно́, так и есть. – Кипрей посмотрел в небо и замолчал.
Вскоре из бани показалась Полюшка в белоснежной рубахе в пол. Она помахала рукой и крикнула:
– Ну, встречайте красну девицу!
А за ней следом вышла Дрыхала в такой же рубахе. Щеки да губы румяные, глаза горят, пар с неё клубится. Бермяшь от изумления привстал:
– И впрямь новая… – пробормотал он вполголоса.
Кипрей хлопнул ладонями по коленям и встал со словами:
– Ну что же, сейчас мы с Первоцветом баньку подготовим и вместе с тобой пойдём. Готовься, дрёма, встретиться с Ладами нашими.
Кипрей, улыбаясь, пошёл в баню. Бермяшь обомлел и медленно сел обратно.
А вскоре он уже стоял на пороге в эту чудо-избу. Хотя Бермяшь был не из трусливых, как и упоминалось ранее, но волнение наполняло его до краёв. Перешагнув за порог, он оказался в маленьком и тесном предбаннике. Тут была вешалка для одежды и полочка для обуви со скамейкой. Раздевшись, они прошли в более просторную комнату. В ней стояла широкая скамья с чарками, кадками и бочка со студёной водой. Почерпнув чаркой воду, Кипрей, а следом за ним и Первоцвет опрокинули на себя водицу. Бермяша от неожиданности передёрнуло. Первоцвет протянул чарку Бермяшу со словами:
– Бери, омойся. Там легче будет.
«Там?» – это «там», в голове Бермяша прозвучало загадочно. Он уже решил, что это и есть вся баня. Но оказывается было ещё «там». Он взял из рук Первоцвета чарку, обильно зачерпнув ею воды, резко выдохнул и смело опрокинул на себя. Все тело обожгло студёной водой, так что оно как будто облеклось в ледяные доспехи. В голове сразу всё прояснялось, а мысли упорядочились. Бермяшь почувствовал себя в два раза выше. Он уверенно последовал в следующую дверь, она была ниже, так что лесовикам приходилось нагибаться, но не дрёме. Из неё веяло сухим жаром. Когда Бермяшь перешагнул порог парилки, всё его тело обдало этим жаром, словно он вошёл в пасть дракона. Но, к удивлению дрёмы, в ней было достаточно комфортно. В парилке слева стояла маленькая печь. Сверху на ней большой горкой были навалены камни, под которыми яростно бушевал огонь. Кипрей раздал шапки и уселся на нижний полок.