Масловский в это время думал о том, что стажерка вполне интересная, но немного замученная и хорошо, что он перевел её в вечерний выпуск – надоело приходить на три часа раньше. Что правда, мысль о романе тоже витала в его голове, но без далеко идущих последствий. Сергей был официально женат уже десять лет. Жена была на три года младше и очень активна, а Масловский, увы, не обладал бешеным сексуальным темпераментом. В сочетании с клиническим трудоголизмом это привело к тому, что жена регулярно ему изменяла. А он… нет, он не ответил ей взаимностью. Для этого он был слишком ленив. Просто со временем стал воспринимать её как телевизор. Вроде есть, вроде что-то говорит иногда, но убери – и ничего не изменится.

Так они и существовали, в одной квартире, на одном пространстве, но совершенно отдельно друг от друга. А заняться разводом не было времени. Ну и лень – прародитель шведской семьи. Жена уже, не особо стесняясь, приводила в его квартиру своих любовников, даже когда он был дома. А тут новый персонаж – Ольга. Почему бы нет? Может хоть теперь развод случится?

Ольга между тем старательно закидывала ногу на ногу, демонстрируя стройные щиколотки.

– Оль, может, после выпуска выпьем кофейку в ночном буфете? – предложил Масловский. По нынешним временам это называется нищебродский подкат. Но тогда и для них это было вполне неплохо. Выпуски шли каждые три часа, так что максимум, на что они могли выкроить время, так это на стакан кофе в круглосуточном буфете.

– Думаю, в полночь это будет просто необходимо.

– Кстати, ты же не студентка, но работаешь на начальной должности. Можешь рассказать, почему? – Масловский не участвовал в подборе сотрудников, посему не знал подноготной.

– Конечно, всё просто. У меня муж с нестабильными заработками и двое детей, которые хотят есть, и я сама. И я хочу хотя бы иногда ходить в новых, а не штопаных колготках. Закончила экономический в Питерском университете, но работать нигде не довелось – сначала отдыхала, потом декрет. Лида, помощник режиссёра, моя одноклассница, предложила попробовать поработать редактором новостей. Поэтому я здесь, стажируюсь, надеюсь получить постоянное место.

– А кто у нас муж? Волшебник?41

– Почти. Композитор. Евгений Вавилов, слышали, наверное. «Твоя любовь», «Цветы волшебные», «Алмазное сердце», ну и прочая романтическая ерунда…

– Вот как. Автор хитов.

– Ну, в общем, наверное, да. Только на качестве жизни это никак не сказывается…

За разговорами они провели время до выпуска и были грубо прерваны выпускающим редактором, а сразу после продолжили. Так-то Ольге надо было работать, но то, что она разговаривала с самим Масловским, давало небольшую индульгенцию. Поэтому они заняли место в углу круглосуточного буфета, в окружении множества не сильно трезвых и вечно голодных журналистов и проболтали следующие три часа, так, что на выпуск бежали, как олимпийские чемпионы.

– И ведь наговориться не могли… – пробормотал Масловский.

– Чего ты там бурчишь, Серёж? Ты в шкафу копался и всё раскидал? – опять недовольно спросила Ольга.

– Нет, Оль, я не спал на твоей кровати, не сидел на твоем стуле и не ел из твоей тарелки42… и шкаф тоже не трогал.

– Это ты о чем? – Ольга непонимающе заморгала. – Ну, кто-то же его трогал? Дверца открыта, всё повыкинуто…

Речь шла о полке шкафа, в которой хранились фотографии. Масловский уже третий час не вставал с дивана и ни в каком шкафу не копался. Шкаф распотрошили посланники.

Войтыла и Довлатов искали какие-нибудь зацепки. Вторую неделю шпионя за Масловским, они так и не поняли ни с чего начать работу, ни над чем, собственно, им надо работать. Вроде бы их подопечному и предъявить было нечего. Масловский не пил, работал, обеспечивал жену и сына, воспитывал его; помогал, когда деньгами, когда советом, когда знакомствами пасынку и падчерице, и даже помогал деньгами бывшей жене, у которой болела мать и нужны были дорогие лекарства. Он и не курил… почти… А то, что был рупором власти и поддерживал на публике генеральную линию партии… Ну так это, может, и неприлично, но не наказуемо