– Сейчас выясним это эмпирическим путем, – ответил Дима. – Или ты думаешь, я успел его хорошенько протестировать?

– Каким-каким путем?

Дима фыркнул:

– Опытным![5]

В общем мы узнали, что шкаф все-таки нужно закрыть. Немного повозившись, (закрываясь, дверца с размаху прищемила мне пальцы, которые я не успел убрать вовремя) я еле как закрыл и с удовольствием отметил, что тоже хоть как-то вношу свою лепту в это путешествие. Из-за того, что после падения дверцы немного покосились, в шкафу образовалась щелка, через которую проходил свет. Благодаря этой щели я видел свой класс, а благодаря свету и скрюченного чуть ли не пополам Диму. Как долго нужно ждать, он мне не сказал. Не знаю точно, сколько мы просидели, но это уже начало надоедать. Сначала я чувствовал, как Дима ерзает, отчего мне хотелось пихнуть его, чтобы перестал, но решил, что с тем, кто отправляет в другой мир, так поступать не стоит, а то с него станется не возвращать обратно. Я прикрыл глаза и вдруг услышал чей-то голос.

– Эй, пора бы уже перемещаться, – шепнул я Диме, – а то вторая смена придет заниматься, и нас обнаружат.

Ответа не последовало. Я открыл глаза и обнаружил, что в шкафу стало совершенно темно. Куда делся луч света, бивший из щели? Я нашарил рукой дверцу шкафа:

– Может его пора открывать? – спросил я у Димы.

Тишина.

– Ну ладно. Была не была.

Дверцы стали тяжелее, чем раньше. Я бы попросил Диму помочь, но уже тогда у меня появилась очень страшная догадка[6].

Дверцы никак не хотели поддаваться. В приступе паники я начал долбить по ним изнутри. Они открывались лишь наполовину, и я не мог толком разглядеть, что происходит снаружи, так быстро они закрывались.

– Андрей?! – услышал я совсем близко. За голосом послышались приближающиеся шаги.

«Неужели это учитель? Кто еще может называть меня по имени? Или это те девчонки вернулись, чтобы помешать нам?», – подумал я, но у меня было четкое осознание того, что для учителя голос был слишком молодой и добрый, а для девчонок слишком зрелый.

И тут дверцы шкафа распахнулись снаружи.

Меня буквально ослепил свет. Я долго-долго моргал и не мог рассмотреть фигуру, которая стояла у меня перед носом.

– Андрей! – то ли восхищенно, то ли назидательно воскликнула женщина, – тебе уже целых двенадцать лет, а ты все прячешься в шкафу, как маленький. Ах, ты, Тыковка!

Чего? «Тыковка»? Такое прозвище не слишком ожидаешь услышать от взрослой серьезной женщины.

– Мм? – только и смог промычать я, щурясь от яркого света, бьющего в глаза.

– Давай, вылезай, – весело сказала женщина и взяла меня за плечи. Как это ни странно, ее прикосновения не вызвали у меня дискомфорта. – Отец нас ждет.

«Что? Отец? Чей отец?» – не мог понять я. Наконец, когда глаза привыкли к свету, я понял, что нахожусь уже не в школе. Комната была оклеена дорогими обоями, у стены стояла кровать с балдахином, а я только что вылез из массивного шкафа, сделанного натурального дерева. Неужели я все-таки смог куда-то перенестись?

– Пойдем обедать, – сказала мне женщина, и я, наконец, ее увидел.

Она была очень красива: у нее было миловидное лицо, светлые роскошные волосы уложены в прическу. Правда она была худовата, но из-за одежды это было не особо заметно, но я понял это по длинным худым пальцам. На женщине было красное платье с поясом[7]. Стоп, для какого еще обеда? Самым страшным было то, что со мной не было Димы. Я бросился к шкафу, и начал выискивать в нем друга, но его и след простыл.

– Ты что, так сильно не хочешь обедать со мной? – недоуменно спросила женщина. – Или тебя волнует что-то другое? Да, в шкафу сейчас нет одежды, но скоро это дело поправим. Я привезла весь свой гардероб, и никуда от вас не денусь. По крайней мере в ближайшее время. Почему молчишь? Это тоже игра? Прямо как тогда, когда ты был маленький: сколько времени пройдет, пока маленький Адре снова начнет болтать без умолку? – женщина на секунду задумалась, – Адре… Папа до сих пор тебя так называет? Я всегда думала, что это имя слишком уж необычное. Ты не против, если я буду продолжать называть тебя Андреем?