– То есть, это всё же не мешок с останками? – Насмешливо спросил я.

– Да, я преувеличил, но ведь нужно было вас как-то заинтересовать.

– Продолжайте.

– Руины замка находятся в Татрах. Вам известно где это?

– Нет, впервые слышу это название.

– Север Словакии, это часть Карпатских гор.

– Как предсказуемо! – Вздохнул я. – И почему всех хладнокровных тянет забраться повыше?

– Хотите поговорить об этом? Что же, полагаю, они просто выбирают наиболее отдалённые места. Кому в здравом уме захочется взобраться на горный пик?

– Безопасность. – Я кивнул позабыв, что собеседник меня не видит. – Интересно только кого они хотят защитить – себя или людей?

– Мистер Морган, давайте вернёмся к делу.

– Простите.

– Так что скажете? Я могу на вас положиться?

– Боюсь, что мне понадобится помощь, – нехотя признался я. – Подниматься в горы в одиночку очень опасно. Хотя, если вы обратитесь к Пожирателям Времени…

– Исключено, – отрезал человек. – Я нашёл того, кто переместит вас, но к гильдии обращаться не советую. Чем меньше людей знает о нашем деле, тем лучше. С вами отправится Филипп.

Я посмотрел на бритоголового громилу и понял, что путешествие не будет лёгким.

– Так мы договорились? – Спросил человек.

– Вы умеете уговаривать, – ответил я.

– Когда вы готовы отправиться?

– Мне нужно время, чтобы поддержать образ. Понимаете, чтобы…

– Я дам вам пять дней, – решительно сказал человек. – Потом за вами явится Филипп.

– Что ж, тогда…

– Проводи мистера Моргана.

Я возмущённо уставился на ширму, ошарашенный таким пренебрежением. Филипп не стал со мной церемониться – взял за локоть и повёл к двери.

Упираться смысла нет, если заказчик сказал, что разговор окончен, значит окончен. Но ведь можно было закончить разговор иначе! Получив желаемое, Коллекционер просто потерял ко мне интерес.

Охранник открыл передо мной дверь чёрного входа и застыл словно изваяние. Он даже не взглянул на меня, когда я протиснулся мимо. Хотел сказать ему что-то колкое, но когда обернулся дверь оказалась заперта.

– Проклятье… – выругался я сквозь зубы.

Теперь мне нужно поймать кэб и постараться привлекать поменьше внимания. Интересно, как я это сделаю, будучи одетым как торговец с арабского рынка?

Дома, лёжа в горячей воде, я позволил себе подумать о том, во что решил ввязаться. Душа моя трепещет в предвкушении приключения, а сердце замирает от страха. Сознание же упорно отмалчивается, пребывая в неописуемом ужасе от принятого решения. Умею удивлять сам себя, такова моя натура.

Приключений и признания я жаждал всегда, даже в босоногом детстве. Сидя у давно не мытого окна, разглядывая прохожих сквозь толстый слой налипшей на стекло грязи, я чувствовал, что меня ждёт иная судьба. Вернее, надеялся на это.

Что пугало меня больше всего? Перспектива сгинуть в ненасытной пасти индустриализации, умереть от рака лёгких, работая в шахте, или превратиться в «скрюченного человека» – так моя мать называла работников заводов, которые целыми днями стояли у станков.

Но больше всего, вне всяких сомнений, меня пугала возможность превратиться в собственного отца.

Я всегда принадлежал к породе тех несчастных, которые отрицают существование Всевышнего, и единственным поводом верить в существование Ада для меня была надежда, что рано или поздно в него попадёт мой отец.

К побоям я привык, как привык вздрагивать каждый раз, когда его шаги звучали на лестнице. Психика ребёнка необычайно гибкая – иногда мне казалось, что всё вокруг всего лишь игра, что мне просто нужно найти ключ от волшебной двери и тогда я окажусь в чудесном месте, может быть даже в Англии!