Большая популяция джиннов, а может, что-то другое, делали Топь аномальной зоной, практически непригодной для экспрессивного колдовства. В лучшем случае задуманное просто не сработает. В худшем – сработает, но вовсе не так, как было задумано.

Даже незначительный выброс волшебной энергии в Топи мог привести к чему угодно, начиная смертью незадачливого мага и заканчивая изменением самой ткани реальности (что само по себе довольно серьёзно, но большинство почему-то опасалось именно первого).

В конце концов, маги – не лемминги, чтобы в одночасье массово принестись в жертву на благо высшей цели. Хотя Табита полагала, что энтузиасты всё-таки найдутся, и задерживаться не стоило.

Наконец, несколько заросших осокой холмиков сложились в некую систему, и колдунья позволила себе короткий облегчённый вздох.

Строго говоря, к путешествию через Топь она была не очень-то подготовлена. Никаких болотоступов или шестов, лишь добротные высокие сапоги. Из кожи василиска, прочные, непромокаемые. Она купила их на ярмарке в Карсе, единственной, где ей посчастливилось побывать за всю свою жизнь. Табита до сих пор помнила буйство красок, гомон голосов, мелькание лиц (не испуганных, не озлобленных!). Было страшно. И интересно. И грустно… Очередное напоминание, сколь многого она лишена в своей клетке.

Впрочем, в видениях тропа представлялась трудноразличимой, но достаточно надёжной, чтобы просто пройти её медленным осторожным шагом. Шаг вправо, шаг влево – и можно легко ухнуть в бочаг, но ведь она-то будет очень осторожна!

Если, конечно, её не догонят, тут уж счёт пойдет на то, кто сойдёт с тропы первым…

Ещё один повод к унынию: она всегда видела, как идёт по тропе, но не выход из Топи. Что укрепляло видящую в мыслях о достижимости цели – дар или надежда, она не смогла бы сказать точно. Она была готова молиться, чтобы тропа не закончилась где-нибудь в сердце Топи. Слишком уж Боги ей задолжали, чтобы сейчас устроить такую подлянку.

Достаточно того, что она и сама неплохо справляется с самоуничтожением. Сначала ноги и руки были просто онемевшие, будто чужие, но как только начала заново налаживаться связь с внутренним источником магии, чувствительность понемногу возвращалась… И это было мучительно больно. Она бы сказала «невыносимо», но вынести было необходимо, и Табита продолжала упрямо шагать вперёд. Нужно зайти как можно дальше, пока не стемнело окончательно.

Интересно, так чувствовал себя Севин? Чувствует теперь постоянно? Из-за неё. Десять лет назад демон отсёк магию магистра так, что маг был уверен – навсегда. Оказалось, всего на три дня. Постепенно магия проснулась, вместе с болью. По всем законам боль должна была пройти через несколько дней. Только она – не прошла. Законы этого мира спасовали перед силой аматта.

Табита валялась в магической коме часа два, может, три. Значит, всего несколько часов мучений. Ничто в сравнении с десятью годами. К тому же, у неё был тот самый омерзительный обезболивающий чай. В холодном виде ещё более тошнотворный. Но обезболивал и впрямь на ура. Для чая. Притуплять сейчас реакцию чем-то посущественнее было бы лишним.

Изначально болотные джинны волновали её куда меньше «хвоста», в существовании которого она ни капли не сомневалась. Вопрос был скорее в расстоянии. А теперь, когда начали сгущаться сумерки, враждебные маги так и не объявились, а от тропы всё время отвлекали участившиеся зелёные вспышки на флангах – страх снова заворочался в груди, царапая острыми коготками.

«Издеваются, гады!» – зло подумала Табита, но потом вспомнила, что подобного рода духи не способны к сложному мышлению, и немного успокоилась. Впрочем, ненадолго. Яркие вспышки то справа, то слева изрядно действовали на нервы. Хвала Богам, на достаточно безопасном расстоянии.