Роман позвонил и, подождав немного, нажал на ручку двери. Массивная дверь упруго распахнулась. Мы посмотрели друг на друга, и обоим пришла в голову одна и та же мысль. Только этого не хватало, – подумал я.

Роман вошел в гостиную и сразу направился в узкий коридор, который вел к двум небольшим спальням. Я замешкался, оглядываясь. Смотреть, вообще говоря, было не на что. Собственный вкус хозяина не угадывался: мебель была будто только сейчас перенесена с рекламной фотографии магазина «Раитей Сэми». Все покрыто тонким слоем пыли – скорее всего, в квартире убирали не меньше недели назад. В раковине на кухне наверняка гора немытой посуды, но у меня не возникло желания это проверить.

Я поспешил за Романом, который открыл дверь в одну из спален и остановился на пороге. Небритый Гай лежал на застеленной кровати, заложив руки за голову, и глядел в потолок взглядом человека, ожидавшего увидеть на белой поверхности текст, разъясняющий смысл жизни. На Гае были старая зеленая майка с символами хайфского «Маккаби» и огромные шорты – мне показалось сначала, что молодой Шпринцак за каким-то чертом нацепил на себя юбку.

– Если на звонок не отвечают, – медленно разлепляя губы, сказал Гай, – значит, гостей не ждут.

– У вас была открыта дверь, – спокойно отозвался Роман. – Любой мог войти и…

– И сделать со мной то, что сделали с дядей, – закончил фразу Гай.

– …И вынести мебель вместе с телевизором, – не согласился Роман. – А вы продолжали бы лежать на кровати и смотреть в потолок.

Гай наконец перевел взгляд на нас – идея о том, что кто-то может позариться на рекламную продукцию «Раитей Сэми», ему в голову не приходила.

– Послушайте, – мирно продолжал Роман, – у меня есть к вам несколько вопросов, связанных с расследованием убийства Гольдфарба. Я не хотел вас беспокоить вызовом в Управление.

– Я уже ответил на вопросы полиции, – раздраженно заявил племянник, спустив ноги с кровати. – А ваши помощники, комиссар, три часа тянули из меня сведения, как из простого жулика.

– Работа такая, – философски заметил Роман. – Так что? Сядем в гостиной, или вы хотите, чтобы я стоял в дверях, как простой жулик?

– В Штатах, – раздумчиво сказал Гай, поднимаясь, наконец, на ноги, – я спустил бы вас обоих с лестницы и написал жалобу вашему начальству по поводу превышения полномочий. А в Израиле азиатская демократия, полиция сначала вламывается, а потом начинает объяснять – почему.

Роман в препирательства не пустился, к разочарованию Гая, и минуту спустя мы сидели втроем в креслах, достаточно жестких, чтобы не испытывать желания немедленно погрузиться в дремоту.

– Мы не знакомы, – Гай кивнул в мою сторону, давая понять, что не намерен раскрывать душу при посторонних.

– Павел Амнуэль, – представил меня Роман. – Привлечен к делу в качестве независимого эксперта… Итак, вопрос первый: где вы были вечером во вторник?

– Я же отвечал! – возмутился Гай. – И ваши сыщики это наверняка проверили! Мы играли в шеш-беш, на деньги, естественно, нас было четверо, и три человека подтвердили, что…

– Три человека, – сказал Роман, – подтвердили, что вы были в компании до половины восьмого. Потом вас позвонили, и вы уехали, сославшись на срочные дела. Вчера вас не спросили, что это были за дела и куда вы поехали. Вчера ваше алиби никого не интересовало.

– А сегодня интересует? – удивился Гай.

– Сегодня интересует. Итак…

– Мой ответ: я не знаю, кто меня вызвал.

– То есть?

– Мне показалось, что звонил Шай Нахмани. Правда, номер не определялся, но мне показалось, что я узнал голос. Он сказал, что нужно встретиться. Я приехал, а Шай заявил, что знать ничего не знает, мне не звонил и в долг больше не даст. Сволочь. Я не стал возвращаться обратно и поехал домой.