Канули в Лету бумажные телеграммы. А мне пришлось побегать с доставкой, но прежде надо было прочитать метры телетайпной ленты, вклеить блоками в бланки, записать в журнал адрес, и вперёд. На второй день работы поймал себя на дежавю, что вчера такую телеграмму доставлял уже. Слово в слово: «Обратить внимание… усилить контроль… доложить…» Высказал начальнику почты недоумение. Растолковали доходчиво. Вчера КрайОНО телеграфировал РайОНО. Сегодня – РайОНО телеграфирует ГорОНО. Завтра ГорОНО спустит указявки вниз школам. Субординация. «Так они же все на соседних этажах в одном здании сидят!» Документооборот, молодой человек, понимать надо! Было, есть и будет…

Куда как интересней протекало вступление в профессиональную жизнь. И копился альбом вариаций психологических архетипов.

Однажды привожу в инфекцию пищевое отравление, в сопроводиловке пишу – жалобы на понос. Женщина зав отделением чуть не швыряет мне в лицо направление – нет слова «понос» в медицине, перепишите грамотно! Пишу – диарея, всем полегчало, кроме меня. (Что поразительно, за всю практику так и не встретился пациент с жалобами на диарею). Возвращаюсь на станцию, листаю привезённый «Справочник практикующего врача», свежайшее издание, нахожу в разделе «Инфекционные болезни» слово «понос», в неоднократном исполнении. Мать успокаивает – человек был в плохом настроении по каким-то причинам, вот и поставила заезжего недоучку во фрунт. С точки зрения семейных психологов, облаять чужака полезнее для нервов, чем спустить собак на кого-нибудь из домашних. В качестве моральной компенсации за незаслуженный наезд – лечу завтра санрейсом на дальнюю охотничью факторию, ножевое в живот, в ФАПе перевязку сделали, надо доставить в хирургию.

Поутру летим. Винты «Мишки восьмого» ворча пластают воздух, сержант-милиционер дремлет. Я про себя прокручиваю возможные алгоритмы вспомоществования, хотя понятно – раз на ноже не рухнул и ночь пережил, значит, крупные сосуды в брюшной полости не пострадали, борьба с гиповолемическим шоком от внутреннего кровотечения мне не грозит. Уже спасибо. Недостаёт ещё опыта, ясен пень, мандраж потряхивает, но вида не показываю. Впервые за мой более чем скромный медицинский стаж возникает мысль, которая так или иначе посещает молодых врачей скорой помощи: что лучше – поспешить, или всё-таки чуток опоздать? Все мы люди, все мы человеки постоянно чего-то выгадываем для себя любимых. Но совесть-то не кривой козе не объедешь…

Вот и большая поляна, по периметру – посёлок не городского типа, с полста рубленых домишек. Местная фельдшер поведала: вечером соседи стояли у штакетника, разделяющего огороды, беседовали, ничто не предвещало, вдруг один пырнул беззлобно другого в живот и пошёл пить дальше (возможно, даже чай). Не иначе, разошлись во мнениях на текущий в таёжной глуши политический момент. Перевязала, ввела анальгин, дала радиограмму в Туру. Что тут ещё сделаешь?

Принесли носилки с пострадавшим. Вяло лупает глазами, лицо серое, нос заострился, губы в струнку – facies Hippocratica, температура за 38, перитонит в ходу. Больше для проформы колю литическую смесь, на дорожку. Сержант подводит к борту «виновника торжества» с вещами, загружаемся, отрыв, ложимся на обратный курс. Убийца время от времени сквозь гул винтов пытается что-то втолковать убитому, но тот был безучастен (умер через сутки)…

Сдаю в приёмном покое подопечного дежурному хирургу. «Поздноватенько», – бесстрастно выдаёт он диагноз и прогноз в одном флаконе.

Перед заступлением в ночь дал по посёлку два «круга почёта» на персональном одиннадцатом номере с реактивной тягой, разнёс телеграммы. Плаваю в Тунгуске, развлекаюсь раздумьями. Живи человек в городе, нарвись на такое приключение – уже бы с соседями по палате бодрячком лясы точил. А тут занесла нелёгкая в пространстве и времени к чёрту на рога – вот и результат. И кто даёт «добро» вертолётчикам на ночной полёт ради человеческой жизни? И почему не дали вчера вечером? Овчинка выделки не стоит, какой-то там бич с фактории? Обстоятельства не сложились? Какие? Не все поляны в тайге посадочными огнями расцвечены? Так в войну не вертолёты, кукурузники на три партизанских костра в поле садились, и ничего. Впрочем, гадай – не гадай, наперёд судьбу кто угадал?..