Хромой, заросший сивой бородой поляк оказался радушным и приветливым, как и его хозяйка.
В печь тут же добавили дров, дали сухих тряпок на перевязку, а затем пригласили за стол, угостили салом с ржаным хлебом и сливянкой. Группу разморило, решили остаться до утра, а потом двинуть дальше.
Когда засерел рассвет, в хату вбежал дежуривший снаружи Жора Воропай – немцы! А хозяев не оказалось, исчезли.
На середине пологого склона, ведшего к дальнему лесу, услышали за спиной гул мотора – на усадьбу въезжал бронетранспортер, из которого посыпались люди в касках и длинных шинелях.
– Ходу! – приказал Исаев.
Задыхаясь и хрипя, выбрались наверх, обнаружив там уходящую в обе стороны заиндевелую дорогу, а за ней поле с этими самыми табличками. Немцы, развернувшись в цепь, шли по следу.
Вариантов было два: принять бой и навсегда здесь остаться или попытаться пройти по минам. Избрали второй. Мартовский снег был плотно слежавшимся, и редко проваливался.
Сначала все шло нормально: разведчики, таща за собой плащ-палатку с раненым, добрались почти до середины. А потом один за другим ухнули два взрыва, разметав группу по сторонам.
Очнулся старший лейтенант, когда на землю опускались сумерки. Впереди чернели воронки, а вокруг мертвые тела. Голова кружилась, в ушах стоял звон, на дороге никого не было. Мины сделали за немцев их работу.
Пожевав снега, пополз к опушке леса.
Через несколько дней вышел к своим, а оттуда попал в госпиталь, где поклялся вернуться и посчитаться за ребят. Теперь это время наступило.
Вернув бинокль на место, Исаев бросил Рексу «охраняй», а сам направился по траве вниз, к хутору.
– Дзень добри, – остановился позади хозяина, завершавшего работу.
Тот обернулся, побледнел, в глазах мелькнул страх.
– Узнал? – взглянул исподлобья капитан. – Ну а теперь вперед! – кивнул на склон и расстегнул кобуру «вальтера».
– Ме змусили, – прохрипел поляк.
– Я сказал «вперед»! – приказал Исаев.
Двинулись вверх по склону, миновали терновник, вышли на дорогу – предатель оглянулся.
– А теперь через поле.
– Не можна, там мины, – еще больше побледнел дядько.
Щелкнул взводимый курок. Втянув голову в плечи, сначала медленно, потом все быстрее тот зарысил к лесу.
Отбежал метров сорок, а затем рвануло, швырнув вверх землю и кровавые ошметки…
Следующим вечером Исаев пересек польскую границу на контрольно-пропускном пункте Рава-Русская и приближался к Львову. На душе было радостно и тревожно. Радостно, что наконец-то вернулся домой, тревожно за родителей.
К обеим сторонам дороги подходил густой дубовый лес, она была пустынной. Сбросив перед очередным поворотом газ, он краем глаза заметил в листве дерева на другой стороне солнечный зайчик.
В тот же миг оттуда раздался выстрел – мотоцикл съехал в кювет, с него сползло тело.
Через минуту, озираясь по сторонам, к тихо постукивающему «Цундапу» приблизились двое в черной униформе и с трезубцами на кепи. Один держал в руках шмайсер, другой – снайперскую винтовку.
– Гарно ты вцилыв москаля, Пэтро, – хохотнул тот, что с автоматом.
– Сьогодня цэ дру… – начал второй и не закончил.
Из-за мотоцикла трижды грохнуло – оба повалились на дорогу.
– Так-то лучше, – поднялся за коляской капитан, отряхивая колени. – Вставай Рекс, хватит притворяться.
Лежавшая рядом овчарка, вымахнула на дорогу и обнюхала лежавших. В первых сумерках, они въехали в город.