Как только священник закончил свой ритуал, к гробу тут же подошли четверо крепких мужчин, которые быстро, но при этом очень аккуратно опустили гроб в могилу, к которой сразу после этого подошла высокая, стройная женщина с прекрасными рыжими волосами. Она засунула руку в карман своего элегантного чёрного пальто и что-то оттуда достала. Я присмотрелся и увидел, что это был чистый белый лист бумаги, который женщина, не торопясь, расправила и бросила на крышку гроба. Пару минут она стояла и смотрела на этот чистый белый лист, а после сделала несколько шагов назад и что-то сказала мужчинам, что ранее опускали гроб. Мужчины с той же оперативностью взяли в руки лопаты и стали активно кидать землю. Спустя время их стараниями вырос маленький холмик, который тут же укрыли венками. Я был уверен, что вскоре после этого все начнут расходиться, но люди поделились на группы и стали о чём-то разговаривать.

Будь я открытым и жизнерадостным человеком то, как минимум улыбнулся бы той комичной ситуации, в которой я без всякой на то причины продолжал стоять на большом высоком пне, прямо посреди кладбища в окружении большого количества незнакомых мне людей. Но так как я не был открытым и жизнерадостным, а вместо этого был глубоко убеждённым и совершенно не социальным интровертом, то чувствовал себя полным идиотом в этой ситуации, за что сильно злился на жену, считая абсолютно естественным для себя винить в этом именно её.

Когда же я, благополучно покинув свой пьедестал, первым делом бегло пробежался взглядом по лицам присутствующих, ища то самое лицо, с которым я бы мог поговорить о Михаиле. Но так как я здесь никого не знал, то мой выбор пал на рыжеволосую женщину, чьё лицо я до сих пор не видел, так как всё время она стояла ко мне спиной. Я подошёл и чётким, уверенным голосом поздоровался с ней. Она плавно и неспешно повернулась, и я, увидев её лицо, уверовал в Господа. Никакой большой взрыв и эволюция не смогли бы создать такую красоту, какой обладала эта девушка, ведь на вид ей было лет двадцать не больше.

Даже не знаю, как описать то состояние, в котором я находился следующую минуту. Моё тело перестало мне подчиняться, мозг словно сжали тиски. Я хотел что-то сказать, но не мог произнести ни слова, ни звука. И вдруг эта рыжеволосая девушка положила мне свою руку на плечо. Вокруг всё стало расплываться. В коленях появилась дрожь, и ноги стали ватными. Я чувствовал, что вот-вот потеряю сознание. Тут резко и очень сильно она сжала моё плечо. Сердце резко ускорилось, и зрение вновь стало чётким. Я почувствовал, как мозг в моей голове будто било током со всех сторон, и все ощущения в моём теле вдруг стали возвращаться обратно.

– Что это было? – спросил я, глядя на неё своими напуганными и оттого неестественно широко раскрытыми глазами.

– Простите, я не знаю, – ответила она. – Я обернулась на ваш голос, и тут вы как-то резко побледнели. У вас быть может, что-то заболело?

Я положил правую руку себе на грудь, а левую на живот и, закрыв глаза, попытался прислушаться к своему телу, но ничего не почувствовал. Да и вообще я знал, что со здоровьем у меня всё было в полном порядке.

– Нет, – ответил я. – У меня ничего не болит.

– Не знаю, что и делать, – произнесла она шёпотом, так словно ей было неловко за это. – Я никогда до этого момента не оказывалась в подобных ситуациях.

Она слегка наклонила голову, задумавшись на мгновение. Затем на её лице появилась милая улыбка, и, подняв голову, она вновь посмотрела на меня.

– А хотите, я воды вам принесу?

– Воды? Ах, точно! – вдруг осенило меня. – Я ведь не завтракал сегодня и выпил утром лишь стакан воды. Что ж, видимо, от голода-то мне и стало плохо.