– Хм… Как раз для него – секретарем работать.

Язвительные слова Ябуки заставили Сару почувствовать внутреннюю дрожь. Ябуки и Исэ поступили на работу в отделение в один и тот же год, но по возрасту Исэ был немного старше Ябуки – на то число лет, которое он учился в университете. Поэтому Исэ раньше Ябуки закончил работать постовым полицейским и сейчас стал самым настоящим сыщиком. Впрочем, в их отношениях было и то, что осталось за кулисами: в одном уголовном деле Ябуки нашел улики, позволившие задержать преступника, но, по его словам, заслугу присвоил себе Исэ. Пришедший в ярость Ябуки подал протест, но в глазах начальства это выглядело как раздражающая смесь зависти и неповиновения. Никто не принял его протест всерьез, и с тех пор отношение к нему в отделении стало прохладным. Впрочем, эта история покрыта мраком. Знавшая о ней только со слов Ябуки Сара не собиралась делать выводов о правых и виноватых. Да и вообще, с Исэ ей контактировать практически не приходится, и о его человеческих качествах она почти ничего не знает.

– Пока этот тип закреплен в качестве писаря, я выясню всю подноготную Судзуки.

– Может быть, этот вопрос уже закрыт. Может, Судзуки уже ноет: «Господин сыщик, простите меня, пожалуйста, я все, что нужно, расскажу…»

– Если допрос ведет Тодороки, такое исключено.

Сара ничего на это не ответила. Ей и с Тодороки тоже толком не доводилось общаться. Слухи о нем, да, слышать приходилось. Одна старшая по званию полицейская охарактеризовала его как «неприятного типа». Наверное, у нее была какая-то история с Тодороки. Но все мы полицейские, все работаем в одном и том же отделении… Сара не могла понять, почему нельзя принять точку зрения – «люди, в том числе и товарищи по работе, бывают разные»?

Как бы то ни было, Тодороки позволил произойти взрыву второй бомбы. Да, с первой бомбой поделать что-либо было невозможно. Но вот предотвратить второй взрыв, наверное, было можно – так наверняка подумают и начальство, и общественность.

– Слышь, Саранча… – Ябуки, по-прежнему глядя вперед, обратился к Саре по прозвищу. – Сегодня я буду играть всерьез. Наконец-то мне представился шанс, и я ни за что не хочу его упустить… Пусть это и неблагоразумно.

Наверное, Ябуки будет хорошим сыщиком. Хотя непохоже, что он сможет сделать карьеру.

– Так и быть. Все, что мне удастся выяснить, все результаты, какие будут, я уступлю тебе – как и полагается образцовой младшей сестре.

– Не надо. Все равно твоя информация окажется фикцией.

Впереди по дороге показалась эстакада железнодорожной станции «Накано». Полицейское управление Ногата уже совсем близко.

Когда Сара и Ябуки добрались до малого зала для совещаний, дискуссия уже достигла своего апогея. Начальник сектора Цуруку показывал на карту, прикрепленную к презентационной доске, и визгливым голосом давал указания. Среди примерно тридцати участников были лица, которых раньше видеть не приходилось. Должно быть, это было подкрепление, прибывшее из соседних отделений полиции.

Стоя в задних рядах, Сара и Ябуки сосредоточенно вникали в происходящее. Часть карты была обведена красным фломастером и разделена на девять зон. Сара заметила, что в центре красной области находится тот самый винный магазин, и это ее разочаровало.

Время позднее, вот-вот наступят новые сутки. После первого взрыва прошло немногим меньше двух часов. Хотя проверка камер слежения уже должна быть в какой-то степени выполнена, похоже, что винный магазин по-прежнему являлся единственным местом, за которое можно было зацепиться в расследовании.

Рядом с картой висела фотография Судзуки. Какое же у него похабное лицо! Когда смотришь на это его расслабленное выражение, кажется, будто он над тобой насмехается… Сара ощутила прилив досады.