Четвертаки Лариса Ена

Пролог

За тяжелыми, плотными занавесками, не пропускающие лишние звуки, скрывшись от посторонних глаз, сидели четверо: трое мужчин и женщина. Тусклый свет керосиновой лампы освещал их бледные, напряженные лица. Один из мужчин, лет пятидесяти, с шапкой седых волос, бросив на стол папку с документами, раздраженно произнес:

– Надо что-то делать! Они начинают представлять реальную угрозу для нас!

Второй мужчина, с большой блестящей лысиной, то и дело вытирая потный лоб платком, буркнул:

– Потому что вы, Сергей Анатольевич, им изначально слишком много воли дали… Подумаешь, спасители… Нужно было под ноготь, как и всех! Свобода, дарованная народу, еще никогда не приносила пользу правительству.

– Мы разглагольствовать будем или что-то конкретно что-то предпринимать? – женщина с аккуратной прической и брезгливым выражение лица вмешалась в разговор.

– Анастасия Павловна, а вот вы лично, что предлагаете? – седовласый покосился на женщину.

– Это, простите, не моя головная боль – женщина фыркнула, – Я по общественным вопросам и демографии населения, у меня своих забот хватает. Вот у нас Игорь Олегович, как ваш заместитель по безопасности, должен иметь какие-то мысли.

Услышав свое имя, третий мужчина с ястребиным носом, отчего лицо его выглядело хищным и опасным, мрачно изрек:

– Незаменимых людей не бывает. Этих уничтожить, набрать других, вот и все дела

– Легко сказать! Как их уничтожить? Они герои! – лысоватый вновь промокнул платком лицо.

– А вы, Владимир Георгиевич, урежьте им пайки! Вы ж у нас главный по питанию – Анастасия Павловна отчего-то развеселилась, глядя на упитанного коллегу.

– Да пользы от этого никакой! Они себе и на поверхности пропитание добудут… И получше нашего – лысоватый обиженно надул губы, -Это обычных людей можно прессовать, отказывая в питании и урезая пайки. А этим все нипочем!

– В общем, думайте. Думайте, пока они не решили, что мы им бесполезны. Думайте, пока они не донесли до жителей, что в нас не нуждаются и смогут прожить и без наших распоряжений – седовласый посмотрел на своего заместителя по безопасности:

– Что бы мы продолжили вести достойную нашему положению жизнь… Что бы прекратить все эти вольнодумства…Мы должны решить этот вопрос как можно скорее. Здесь все средства хороши…Надеюсь, вы меня понимаете?

– Я вас понял, господин президент – Игорь Олегович едва заметно кивнул и что-то вписал в свой блокнотик.

– Вот и славно – Сергей Анатольевич постучал кончиками пальцев по столу,– Анастасия Павловна, мне к завтрашнему дню подготовьте отчет по новорожденным, кого в какой отдел будете распределять. И сколько взрослых человек из Собирателей или работников сельского хозяйства мы сможем привлечь на замену этим выскочкам.

– К завтрашнему утру я вам предоставлю все данные, – Анастасия Павловна качнула головой, сверкнув бриллиантовыми серьгами.

– А Вы, Владимир Георгиевич, завтра мне доложите по продовольствию, с кого можно снять доппайки – обратился президент к своему заму по распределению продовольствия.

– Может с военных? Работенка-то у них не пыльная? Шляются по территории метро без толку – Владимир Георгиевич вопросительно посмотрел на окружающих

– Вы в своем уме? – заместитель по безопасности аж подскочил, – Если мы еще солдат кормить не будем, они нас первыми на вилы поднимут! А так они за свое место держатся и готовы защищать президента…И вас, между прочим.

– Да будет вам, Игорь Олегович! Я это так…к слову сказал – тут же пошел на попятный лысый, -Пошутил я!

Не желая больше слушать начинающийся конфликт, Сергей Анатольевич встал: – На сегодня всё, вы свободны. Жду от вас конструктивного решения нашей общей проблемы. Напоминаю, что сегодняшнее совещание тайное и о нем знать не должен никто!

* * *

… Солнечные лучи, пробившись через окно, залили светом комнату, в которой на диване, укрывшись большим пледом спала Стелла. Копна коротких светлых волос, лицо усыпано веснушками, упрямо сжатые тонкие губы, шрам на щеке, все это делало ее больше похожим на мальчишку-подростка, чем на девушку. Заворочавшись, она натянула плед на голову, спасаясь от света, пытаясь подольше поймать мгновения сна. В соседней комнате внезапно раздался шум и что-то упало на пол, разбившись.

Мгновенно вскочив с дивана и выхватив из-под подушки пистолет, Стелла, неслышно ступая по полу босыми ногами, пошла на звук. Выглянув осторожно из-за угла, заглянула в соседнюю комнату. На столе с важным видом сидела белка,– видимо пробралась через разбитое стекло в окне. Зверек деловито обнюхивал картонные коробки с мюслями, задевая хвостом грязные стаканы.

– А ну, кыш! – Стелла махнула рукой, появляясь в проеме. Сердито зацокав, белка выпрыгнула в окно на ветку недалеко растущего дерева и оттуда продолжила наблюдение.

– Вот маленькая дрянь! – девушка досадливо посмотрела на разбитый стакан. Если его отмыть, то очень бы даже пригодился. Ну хоть коробки с мюслями не успела разгрызть. Срок годности, конечно, у них давно истек, но червяков не было, можно и поесть, когда в животе урчит. Машка-то уж точно будет счастлива.

Выглянув в окно, Стелла удовлетворенно хмыкнула, на небе ни облачка, день обещает быть теплым и солнечным, что большая редкость для Питера. Ветра тоже не было – и это радовало, хищникам будет сложнее почувствовать ее запах издалека.

Умывшись дождевой водой из таза, сняла со спинки стула одежду: черные брюки, черная куртка с четырьмя красными полосами на спине и красной нашивкой на рукаве – знак отличия их отряда. Проверив оружие, закинула в рюкзак найденную в квартире пачку мюслей и запасные магазины с патронами: на сегодня должно хватить. Выйдя из подъезда, осмотрелась по сторонам: пока все тихо. Солнышко продолжало нагревать землю, и Стелла блаженно улыбнулась новому дню. Как же она любила лето. Кругом зелено, задорно чирикают птицы, словно и не случилось ничего. Хотя…для них-то уж точно ничего не случилось.

Летом в городе больше дичи. Лоси, олени, косули и зайцы наполняют город, в надежде укрыться от хищников, прячась среди брошенных автомобилей или в безлюдных магазинах. Да, город все больше становится местом обитания животных, а не людей.

Стелла тряхнула головой, отгоняя тоскливые мысли. Поправив автомат за плечом, отправилась на вверенную ей территорию: до вечера нужно будет не только патрулировать, но по возможности искать еду, лекарства и прочее, необходимые для жизни в подземке. По бедру привычно стучала кобура с пистолетом. У нее уже давно автоматически выработалось: идти, поминутно оглядываясь и прислушиваясь, всегда быть настороже. На открытой местности она долго находиться не любила,– если нападут хищники, лучше спрятаться в подъезд или залезть на дерево. Конечно можно и стрельбу по ним открыть, но патроны нужно экономить. Один из отделов ЦПЛ находился на проспекте Большевиков, это километрах в десяти от ее нынешнего жилья. Если идти не спеша, заглядывая в пустые многоквартирные дома, обыскивая квартиры, то часам к трем будет на месте. Хорошо бы найти побольше теплых вещей и лекарства. Зимой в метро довольно прохладно, хоть и пытаются отапливать. Многие начинают болеть и не все выживают. Сколько же она со своим отрядом вынесла из подземки на носилках, завернутых в пакеты, мертвых тел для захоронения… А самое страшное для нее было смотреть на совсем маленькие пакеты, с прикрепленными к ним детскими игрушками. Раньше Стелла все время плакала возле свежевырытых могил, с наспех сколоченными крестами и табличками с именами. А теперь, когда приходилось этим заниматься, лишь ком к горлу подкатывал. Наверное, она уже выплакала свои слезы. Командир отряда – Степан, как-то сказал ей: «Ты плачь, девочка! Лучше плачь. Потому что, если внутри будет пустота, она может перерасти в равнодушие, а равнодушие приведет к гибели. Эмоции- это хорошо. Они должны быть!»

Степана в отряде любили и уважали. Огромный, под два метра ростом, с мясистым носом, большими серыми глазами, казался он неуклюжим и медлительным. Однако это было далеко не так. Стелла не раз видела, как этот здоровяк во время опасности мгновенно преображался: движения его были четкие и слаженные, тело его будто начинало концентрировать энергию для уничтожения противника. При этом он оставался довольно интеллигентным и справедливым, берег отряд, но и трусить не позволял. Если у кого из ребят случались срывы, всегда с ними беседовал, разъясняя понятные, казалось бы, истины. Она звала его дядя Степа, в неформальной обстановке. Когда она внезапно, в свои шестнадцать, осиротела, узнав, что ее родители погибли добывая пропитание, Степан нашел ее, грязную, рыдающую от страха в одном из магазинчиков, что располагались в цокольном помещении домов. Стелла помнила, будто это было вчера, как он осторожно подошел к ней, выставив вперед пустые ладони и, внимательно на нее посмотрев, только спросил:

– Как жить хочешь? Вот так, наматывая сопли на кулак, в вечном страхе или может поборемся с этими тварями?

И она, всхлипывая, ответила, что боится, что ее съедят. А Степан неожиданно рассмеялся и сказал:

– Тебя точно не съедят. Обещаю!

От воспоминаний ее отвлек поскрипывающий звук. Повернув голову, увидела человека с большой тележкой. Это был Виталик: Собиральщик. В его обязанности входило рыскать по городу и собирать все, что можно унести и доставить на базу: бензин, тряпье, предметы быта и прочее. В ЦПЛ все это тщательно просматривали, оставляя необходимое. Стелла его хронически недолюбливала. Было ему около тридцати, может чуть меньше. Коренастый, с большими залысинами на голове и тонкими, в вечной ухмылке губами. Что-то в его внешности и повадках отталкивало. Стелла прекрасно понимала, что имея возможность свободно перемещаться на поверхности, он явно не все находки относил в ЦПЛ. Скорее всего, тайно протаскивал еду или лекарства в подземку и там выменивал эти сокровища на то, что ему было нужно. Это было строжайше запрещено, но, скорее всего, он с кем-то из охранников очень щедро делился, раз до сих пор был жив. А нужна Виталию была власть и уважение. И, судя по его похотливому взгляду, который он бросал на женщин, не только власть.